Мифы Древней Греции

Постройка корабля «Арго»

Не прошло и месяца, как не осталось мужа во всей Греции, который бы не знал, к чему гото­вится храбрый юноша из дальнего Иолка.

Молодые воины задумывались, чистя щиты или натягивая дротики: «Язону понадобятся крепкие руки».

Старые моряки с Эвбеи и Саламина, услышав новость, устремляли взоры в синюю морскую даль: «Колхида — за морем. Язону нужны греб­цы и кормчие!»

Плотники из Пирея вопрошали встречных: «Не зовет ли Язон к себе опытных строителей ко­раблей?». И девушки спрашивали юношей, го­воривших им нежные слова: так же ли мужест­венны они, как славный Язон, сын Эсона?

Понемногу со всех сторон в тихий Иолк нача­ли собираться смельчаки из разных концов Гре­ции. Много явилось сюда храбрецов, чьи имена наводили страх на недругов одним своим звуком.

Пришел быстрый, как лесной олень, Мелеагр, славный победитель грозы лесов — Калидонско-го вепря. Рука об руку с ним постучались в две­ри Язона товарищи Мелеагра по страшной охо­те: покоритель чудовища Минотавра Тезей, мо­гучий Анкей, осторожный и хмурый боец Теламон. Не отставая друг от друга ни на шаг, с одной и той же усмешкой на лицах пришли прекрас­ные близнецы Кастор и Полидевк, дети божест­венной Леды и лебедя-Зевса. Два других брата, сыновья могучего бога северных ветров Борея, прилетели на широких крыльях, дарованных им свирепым отцом. Черные с серебром кудри их развевались в беспорядке за широкими плеча­ми. Взоры горели холодным светом, как звезды морозной ночи, и в то же время были чернее са­мой темной тьмы. Редкий человек мог выдер­жать их суровый взгляд.

И быстроглазый Линкей, опытный кормчий, глаза которого видели сквозь воду и сквозь кам­ни, и мощный Мопс рядом с добродушным Евфалом, и еще юный Пелей, который потом родил великого воина Ахиллеса, надежду греков,— все о...один за другим явились на призыв Язона.

Но еще раньше, задолго до того, как Язон ото­брал из пришедших храбрецов крепкую дружи­ну, застучали молотки и топоры неподалеку от Иолка на песчаном берегу полуострова Магне­зии и в расположенных поодаль горах. То слав­ный строитель кораблей Арг, сын Арестора, по­велевая рабами и свободными плотниками, по­ложил начало Язонову кораблю. Язон и его дружина то и дело ходили на берег, к месту постройки. Опытной рукой брался Линкей за кормило. Придирчиво испытывали братья Бореады крепкий парус. С сомнением ударял меднообутой ступней Теламон в прочно скрепленный киль. Арг только улыбался спокойной улыбкой. И скоро все должны были признать, что другого та­кого корабля еще не видели глаза человека.

Арг не один создал такое чудо, говорили лю­ди. Нет, конечно! Ему, наверное, помогала муд­рая Афина, богиня всякого искусства и художе­ства. Недаром в корму корабля вделал он кусок от ствола священного дуба из ее рощи, вырезал на нем ее изображение. Без помощи богов не мог человек соорудить подобное судно!

Наконец корабль был готов. А незадолго до этого дня еще три героя присоединились к Язоновой дружине. То был славный фракийский певец Орфей, который принес с собой не меч и не копье, как другие, а только золотую семиструнную ки­фару; то были соперник Линкея в искусстве пра­вить рулем Тифий и мощный, точно выкованный Гефестом великан, молодой сын царя Амфитрио­на — Геракл. Он один среди всех ходил грустный и задумчивый; тяжелые думы омрачали его чело; страшное дело случилось с ним недавно: одурма­ненный богиней безумия Атэ, он в бреду убил своих детей и теперь, участвуя в трудном походе, хотел искупить невольную вину.

Все вокруг знали о тяжелом горе Геракла, и суровые воины старались, кто чем мог, скрасить ему дни, полные страдания.

Орфей же вначале не понравился своим това­рищам. Он был слишком нежен, слишком кра­сив, слишком похож на переодетую девушку. Но Язон приветливо встретил великого певца: еще кентавр Хирон рассказывал много чудесного про его песни, а Язон верил каждому слову своего мудрого воспитателя.

Отплытие аргонавтов

Наступил долгожданный срок.

Утром Арг откинул волосы с покрытого потом лба и засмеялся впервые за много дней. Суровые плотники в лад ударили по смолистым клиньям, удерживавшим судно на берегу. Подобно лебедю, сходящему с берега в воду, скользнул гордый ко­рабль на пенные волны залива. Подобно жителю вод, острорылому дельфину, двинулся он вперед, весело разрезая белые гребни. Мощными клика­ми радости приветствовали его собравшиеся на берегу воины. Прорицатель же Феон поднял вверх руки и указал на легкое облачко, словно ос­тановившееся в вышине над мачтой.

— О Нефела, властительница туч! — восклик­нул он.— Мы взываем к тебе, отправляя своих детей в далекий путь по велению твоего сына! Пошли им ясное небо над спокойным морем, Нефела! Ты мать вечерних облаков и утренней све­жей мглы! Разгони туманы, преграждающие до­рогу мореходцам. Сделай ясными дали и благо­приятным цвет зари. Не оставь их твоею милос­тью в пути, о Нефела!

И, обратившись к смелым воинам, он сказал, что по желанию богов надо отплывать в путь за­втра, чуть забрезжит утренний свет. Легкую же ладью эту должно назвать гордым именем "Ар­го" — в честь сына Арестора, искусного Арга, строителя дивного корабля...

Еще звучные цикады не прекратили своего звона в мокрых и блестящих листьях лавров; еще холодно было на пригорках, овеваемых легким морским ветерком, и тихий зной вчерашне­го дня стоял еще в лесистых долинах; еще не ус­пела румяная Эос подняться над сонными вол­нами; высоко на бледном небе сияла еще малень­кая Селена-Луна, и свет ее смешивался с чистым блеском утренней звезды,— когда опытный кормчий Тифий разбудил воинов Язона.

Корабль «Арго» тихо покачивался у берега. Старец Эсон вместе со многими жителями Иолка стоял на берегу, готовясь проститься с сыном. Слезы катились по его седой бороде: кто мог сказать, вернут ли назад его Язона вечно шумящие волны?

Все дальше и дальше скользит «Арго» по ут­реннему морю. Все выше и выше по прибреж­ным холмам карабкаются те, кто пришел прово­дить смелых.

С острой скалы смотрит на море старый Эсон, и утренний ветер треплет его мокрую от слез бороду.

А там, в безбрежном просторе моря, навстречу заре несется «Арго». Вот видно — подняли арго­навты на нем четвероугольный парус. Вот вы­глянуло из-за морских волн солнце, и черной точкой на его пылающем диске означился этот парус в последний раз.

— Так и всегда! — сказал Эсон, протянув в ту сторону дрожащую слабую руку.— Так сотни и тысячи лет будут уплывать смелые, сильные, молодые люди в неведомые страны. Так и всегда будут рваться за ними сердца их ближних, пол­ные гордости и тревоги за них... И всегда, во ве­ки веков, все они, уплывающие и остающиеся, будут в час разлуки на морском берегу вспоми­нать это утро, это море, этот тонущий в заре па­рус, парус аргонавтов!

Он не договорил и остановился. Он замолк по­тому, что в этот миг случилось что-то странное.

Внезапно со стороны моря пахнул легкий порыв ветра, и тотчас же на его крыльях издали до­неслись неслыханные звуки. Нежное, как дуно­вение ветерка, мощное, словно шум морского прибоя, более сладостное, чем аромат цветов, пе­ние зазвучало вокруг. Трудно было понять, откуда доносится дивная музыка. Одним казалось — это гребни волн превратились в певучие струны. Другим мерещилось, что столь сладко звучат на­тянутые над горой золотые лучи солнца, сияю­щие меж густолиственных древесных ветвей. Все замерли, все застыли. Даже сами старые горы как бы прислушивались к неземным звукам.

Потом все смолкло. А когда все смолкло, ста­рец Эсон положил руку на плечо мальчика-слуги.

— Подними голову, отрок! — торжественно сказал он.— Подними лик свой, оглянись и за­помни все, что видишь вокруг. И не забывай это­го утра до самой твоей смерти. Ибо в это утро ты слышал то, что судьба позволяет слышать немногим. Ты слышал пение великого Орфея!

И в самом деле, то звучал голос божественного певца. Потому что, едва первый луч солнца кос­нулся синих риз морской богини Амфитриты, Орфей там, на носу корабля, положил пальцы на струны золотой кифары.

В тот же миг, как завороженные, замерли ге­рои-аргонавты, подняв из воды весла. Тяжелые капли влаги перестали падать с их концов в море: они застыли на весу, чтобы слушать Орфея. Лег­кий ветер не налегал больше на парус: он боялся звоном снастей помешать дивному Орфею. А за кормой из воды подняли плавники бесчисленные пестрые рыбы, появились скользкие, точно из гу­стого черного масла вылитые дельфины. Как за­вороженные, плыли они в пенистых струях и не хотели свернуть в сторону, потому что их околдо­вал своим пением певец всех певцов — Орфей...

- Сладко нам вечное море ударами весел тревожить.
Хоть нелегко покидать ближних на милой земле!
Манит отважного призрак далекой, неведомой славы,
Только несмелого мир тайнами смерти страшит!..
Ройте ж могучими веслами синюю гладь, аргонавты!
Множество гордых вослед вашим путям поплывет:
Люди в туманную даль никогда не устанут пускаться
Как за руном золотым, за золотою мечтой!

Так начался великий поход аргонавтов.