VIP значит вампир

Глава 1
ВАМПИР НОСИТ "АРМАНИ"

Я начитанная. Все время читаю. Все журналы —
от корки до корки.
Кэндес Бушнелл. Секс в большом городе

Смерть — это что-то вроде болезни,
к которой у существ, нам подобных,
имеется частичный иммунитет.
Челси Куин Ярбро. Хроники Сен-Жермена

Счастье — это когда стоишь босыми ногами на нежном золотистом бархате песка, вдыхаешь упоительный морской воздух и жмуришься на ярком южном солнышке. Волна накатывает на берег, обдавая колени прохладными брызгами. Где-то кричат чайки; отзываясь на прикосновения ветра, вздыхают пальмы. Смуглый до черноты мачо в красных плавках не сводит с тебя восхищенного взгляда. А у бассейна тебя уже ждет прохладный, с кубиками льда, арбузный сок, и единственная неприятность, которая может случиться в этот сказочный день,— это обгоревшие плечи... Если взять эту картинку за максимальную оценку счастья по десятибалльной шкале, в данный момент я находилась на отметке минус пять. Потому что вместо золотого песка под ногами был серый вытершийся паркет, вместо морского воздуха — прокуренный кабинет, вместо солнышка — суровый, как грозовая туча, взгляд босса. А вот и он сам — вместо загорелого мачо в плавках. Недоразумение в нелепом костюме, именуемое Борисом Семеновичем Однорогом. Он же — директор риелторского агентства "Милый дом", в котором я пашу уже четыре года. Если в кабинете и бушевали волны, то это были исключительно волны гнева и презрения, в которых я барахталась уже добрых десять минут, крепко увязла по самую макушку и устала поглядывать на дверь в ожидании спасателя. Единственное, что роднило разнос в кабинете босса с курортной идиллией, так это визгливый голос Бориса Семеновича, который с успехом заменял крики чаек...
— Бессонова! Бессонова! — бесновался Борис Семенович, пока я грезила о море, куда мы с моей подругой и коллегой Сашкой должны были отправиться через восемь дней. Отпуск был заслуженным, давно оговоренным, и я не сильно волновалась, что он может сорваться из-за острого недовольства шефа моей последней сделкой. Точнее — ее провалом.— Бессонова! Ты меня вообще слышишь?! Такое чувство, что я говорю с роботом!
— Да, Борис Семенович,— скорбно отозвалась я.
— Бессонова, ну это ни в какие ворота! — Шеф подпрыгнул на месте на полметра, удивив меня своей физической подготовкой.
Кто бы мог подумать, что низенькому и упитанному Однорогу доступны такие акробатические номера. Жаль, что он у нас не звезда, а то можно было бы его в шоу про цирк пристроить. Глядишь, вздохнули бы спокойно, пока Однорог на манеже кульбиты разучивал и тигров дрессировал. А при удачном стечении обстоятельств один из тигров его и схомячил бы. Желательно в прямом эфире, чтобы весь наш офис успел насладиться зрелищем.
— Ну ты, Бессонова!..
От моего безучастного вида шеф сдулся, как воздушный шарик, и даже костюм, казалось, стал ему велик. Хорошо еще Однорог мысли читать не умеет, а то я как раз примеряла ему на голову колпак клоуна и пришла к выводу, что Борис Семенович просто создан для роли Тарапуньки. Или Штепселя. Да и псевдоним ему придумывать не надо, одна фамилия чего стоит!
— Знаешь что, Бессонова!..— Не дождавшись от меня искреннего раскаяния и приступа самоуничижения, босс устало махнул рукой.— А иди ты, Бессонова!..
Я хотела было невинно уточишь: "В бухгалтерию, за премией?", но решила не доводить Однорога до инфаркта, а себя—до увольнения. Зарплата мне была очень нужна ввиду начинающихся распродаж, тем более что я уже присмотрела парочку лакомых вещичек. Поэтому я только развернулась на шпильках и шагнула к двери, ухватившись за ручку, как за спасательный круг, который вынесет меня на берег.
— Ты куда, Бессонова? — поразился Однорог у меня за спиной.
— Так вы же меня сами... послали, — с вежливой улыбочкой обернулась я.
— Но я еще не уточнил, КУДА именно! — Однорог мстительно сверкнул глазами и зашуршал бумагами, выискивая среди множества факсов нужный.
Если бы за четыре года работы под его началом я не убедилась в категорическом отсутствии у шефа чувства юмора, я бы поклялась, что в его словах явственно прозвучал сарказм.
Однорог тем временем хмурил брови, быстро перебирая бумаги. Потом отложил их в сторону, недовольно скосил глаза, изобразил напряженную умственную деятельность и с радостной ухмылкой провалился под стол, вернувшись через секунду с мятой бумагой в руке. Он удовлетворенно разгладил ее и протянул мне, лучась от сознания собственной подлости.
— Вот!
Я с опаской взяла факс, выуженный из мусорной корзины, настороженно впилась в него глазами и мысленно застонала. Так далеко меня еще не посылали! Полуаварийное здание бывшей фабрики в районе Котловки, которое владельцы наивно мечтали продать под торговый центр или офисное здание. В такой-то глуши?! В первую минуту я дрогнула и хотела просить у Однорога пощады, но потом расправила плечи и с достоинством приняла свою участь. Не дождется!
— Надеюсь, ты понимаешь, Бессонова, что это твой единственный шанс реабилитироваться после потери такого ценного клиента, как госпожа Горячкина? — нервно поинтересовался Однорог, недовольный моим безучастным отношением к его подлянке.
— Разумеется, Борис Семенович! — смиренно отозвалась я.— Я займусь этим объектом завтра же с утра.
— Нет, Бессонова, ты меня не поняла,— злорадно ухмыльнулся Однорог.— Ты поедешь туда сейчас же.
— Но, Борис Семенович...— начала было я, покосившись на часы.
Начало шестого. В лучшем случае я попаду туда к семи. Пока осмотрю эту развалину и окрестности да домой доберусь, будет уже одиннадцатый час. Но это еще не самое худшее! Сегодня я вырядилась в нарядное кремовое пальто и сапожки на тонких шпильках — и это ради того, чтобы месить дорогущими сапожками грязь в Котловке? Заехать домой переодеться я никак не успеваю — это в противоположной стороне города. Вот шеф удружил!
— Сегодня же,— злорадно повторил Однорог.— Иначе придется отложить твой отпуск до лучших времен.
Ах вот ты как!
— Чтобы завтра же у меня были фотографии здания, а до твоего отъезда — план по его продаже,— наслаждаясь собственной подлостью, велел Однорог.
— Не беспокойтесь, Борис Семенович, сделаю в лучшем виде! — с медовой улыбкой заверила я, мысленно втыкая в ботинок Однорога острую шпильку сапожка.
— Ну иди,— с сомнением отпустил меня шеф.— Не подведи, Бессонова!
Здание оказалось сущим кошмаром. На фото в факсе оно выглядело куда более перспективным, чем при ближайшем рассмотрении. Внутрь заглянуть я даже не решилась — заброшенный дом облюбовали бомжи. Обойдя его снаружи, я мрачно подумала, что есть только два способа всучить эту развалюху покупателям: убедить руководство "Мосфильма", что здание идеально подходит для съемок фильмов ужасов и эпизодов о блокаде Ленинграда, или подговорить бомжей изобразить призраков фабрики и продать развалину какому-нибудь эксцентричному иностранному миллионеру в качестве дома с привидениями. О торговом комплексе или офисном центре и речи быть не могло. Оставалось надеяться, что Однорог сменит гнев на милость и забудет о своей дикой затее.
Начал накрапывать дождь, и я поспешно достала зонтик и зашагала к метро — прочь от кошмарного здания. Как хорошо, что я поддалась на уговоры своей подруги Саши и взяла из офиса зонт. Правда, Сашка вручила мне егo с другой целью: отбиваться от маньяков, которые водятся в этой неблагополучной части города в темное время суток. Подружка очень корила себя, что не может составить мне компанию: у ее папы этим вечером случился юбилей, к которому семья готовилась всю последнюю неделю, и она никак не могла откосить от праздничного застолья. Поэтому, вручив мне зонт как средство самообороны и взяв обещание позвонить ей по возвращении домой, Сашка выпроводила меня из офиса и понеслась забирать торт для юбиляра. Благодаря ее заботе я спасла пальто от бесславной гибели под бушующим ливнем и теперь по дороге к метро безуспешно боролась с порывами ветра, бездарно изображая Мэри Поплинс, готовящуюся взлететь к облакам.
Да, определенно девушке со страниц "Космо" совершенно нечего делать на московских улицах. Особенно в такой промозглый день, как этот. И зачем я только вырядилась с утра в высокие замшевые сапожки, короткую юбку и легкий топ, скопировав образ со сто семнадцатой страницы октябрьского номера журнала?
Я не миновала и половины пути к станции, как хляби небесные разверзлись, превратив улицы в венецианские каналы. Мои сапожки — моя гордость, моя прелесть и мое сокровище, за которые я выложила половину долгожданной премии и которым радовалась не меньше, чем Золушка хрустальным туфелькам,— превратились в уныло чавкающие калоши. Дождь горошинами бил по обтянутым капроном коленкам, которые я безуспешно пыталась спрятать под полами короткого пальто. Игривое колье, обвивавшее шею толстыми звеньями, из модной бижутерии превратилось в орудие пытки, холодя кожу льдом металла.
К счастью, за час дороги, проведенный под землей, ливень устал рвать облака и смирился с невозможностью обратить Москву в Венецию. Так что из перехода "Беляево" вынырнула уже без опасений быть смытой с лица земли и бодрой походкой принцессы на горошине зашагала к дому. За свой внешний вид я могла не опасаться: дождь всегда был для меня лучшим стилистом и закручивал тщательно выпрямленные волосы в восхитительные спиральки на зависть всем офисным кокеткам. Вот только сейчас мне эта красота ни к чему: время позднее, уже стемнело, не хватало еще какого маньяка на свою голову соблазнить. Я прибавила шаг и уже собиралась свернуть на дорогу, ведущую к дому, как путь мне преградило неожиданное препятствие.
— Раскинусь море широко,— мрачно прокомментировала я, глядя на безобразие, отрезавшее короткий путь к дому. Перейти его вброд я бы не решилась: моя замшевая прелесть такого купания уж точно бы не пережила.
Пришлось вернуться назад и нырнуть в зловещий сумрак дворика, окруженного с одной стороны складами магазинов, с другой — гаражами, с третьей — заброшенным павильоном, некогда бывшим пунктом приема стеклотары. Отличная декорация для фильма ужасов и мечта маньяка. Сквозной проход через арку редко прельщал припозднившихся прохожих, и, несмотря на то что через дворик можно было значительно срезать путь до ближайших домов, осторожные граждане всегда предпочитали идти в обход. Вот только в моем случае обход, а точнее, переход лужи вброд, завершился бы трагической гибелью сапожек, об обладании которыми я мечтала долгих два месяца. Оставалось надеяться, что в такую погоду приличный маньяк и собаку на улицу не выгонит, не говоря уж о себе самом.
Подбадривая себя таким образом, я быстро прошмыгнула половину пути и замешкалась, обходя лужу, коварно подкараулившую меня и здесь. Где-то слева мелькнула тень. Я ускорила шаг и ступила под арку.
Прямо на меня неслась женская фигурка, на тонкой шейке которой развевался алый шарф, а ее длинные ноги покачивались на высоченных шпильках. Еще одна жертва "Космо", чтоб его и весь глянец заодно!
— Жа-а-н! — протяжно провыла дева, протягивая руки.
Я едва увернулась от острых когтей, один из которых целился прямиком мне в глаз.
— Мы знакомы? — удивилась я, снизу вверх глядя то ли на девочку, то ли на ожившую картинку из журнала мод, на звавшую меня по имени. Я уродилась малявкой и со своим ростом могла претендовать только на место солистки в "Блестящих", тогда как длинноногая могла бы стать украшением любого подиума.
Дева тем временем бросила на меня недоумевающий взгляд и завертела головой по сторонам, отчего шарф на ее шее заколыхался шелковым цветком.
— Где он?! — визгливо воскликнула она, обращаясь ко мне.— Ты его видела? Куда он делся?
— Он улетел, но обещал вернуться,— хмыкнула я, бочком обходя сумасшедшую.
— Улетел?! — взвизгнула девица и схватила меня за локоть.— Ты видела это? Вот гад! — зло выругалась она, расцепив пальцы.— А врал, что не умеет!
Девица нервно одернула шарф на лебединой шейке и опустила руки с идеальным маникюром.
— Сигаретки не будет? — устало поинтересовалась она.
— Не курю,— огорчила я, отрываясь от созерцания ее алых ногтей, разрисованных золотыми рыбками.
— Жаль,— протянула незнакомка,— а то я бы ему отомстила. "Данхил" он, видите ли, не любит, никотин отравляет кровь! Скотина! — выругалась она.— Я ради него сижу на кремлевской диете как проклятая, а он убегает.
— Ни один мужчина не стоит того, чтобы ради него сидеть на диете,— сочувствующе поддакнула я.— Особенно на кремлевской. Вот если бы на шоколадной, как Ума Турман, или на клубничной, как Виктория Бэкхем, это еще куда ни шло.
— У него аллергия на шоколад,— грустно молвила дева — А у меня — на клубнику.
— Не повезло,— пожалела я. — Пойду напьюсь. Водки. И пусть у него потом голова болит! — решительно сказала она и, развернувшись, зашагала прочь, исчезнув за углом.
— Вот чего с нормальными девками диета делает,— буркнула я себе под нос, подивившись странной логике незнакомки, и шагнула из-под свода арки.
Но далеко не ушла, так как меня мягко подхватили под локоток и увлекли обратно, в полумрак арки. Я обернулась, ожидая увидеть чокнутую манекенщицу, но уткнулась в темные глаза неизвестного красавца. Я смущенно опустила ресницы, и моим вниманием целиком завладело его пальто. Кажется, я видела такое на Олеге Меньшикове в модном разделе какого-то журнала. И там было написано, что это новая модель от Армани! Но что делает мужчина в божественном пальто от знаменитого модельера в нашей подворотне?
Воспользовавшись моим оцепенением, красавец коснулся пальцами моего подбородка и приподнял его, а потом повернул вправо и влево, внимательно рассматривая мое лицо.
— Хорошенькая,— оценил он, обращаясь скорее к себе, нежели ко мне.
— Это потому, что промокла,— огрызнулась я.— Обычно я ослепительная, неотразимая и божественная.
— С характером,— удовлетворенно произнес красавец и мягко уточнил: — Все сказала или мне нужно знать о тебе что-то еще?
— Я буду кричать,— предупредила я.
— Кричи,— легко согласился он.
Я открыла рот, демонстрируя серьезность своих намерений. А этот нахал закрыл мне его поцелуем! Долгим, волнующим, со вкусом кофе со сливками...
— Что вы делаете? — ошарашено пробормотала я, что бы хоть что-то сказать, когда его губы отклеились от моих, предварительно впустив внутрь меня стайку бабочек и выбив почву из-под ног.
— Выражаю тебе свою симпатию,— мягко улыбнулся наглец.
"Отпустите!" — хотела возмутиться я и бежать со всех ног. Но вместо этого с вызовом спросила:
— Что же вы остановились? — и продолжила таять в его руках, властно обнимавших меня.
"Мужчина моей мечты!" — пищала от восторга Золушка внутри меня.
"Опомнись, дура! Это же маньяк!" — возражал ей голос разума.
"Принц!" — не унималась Золушка.
"Извращенец!" — констатировал голос.
"А если это судьба?" — не верила глупышка.
"Лох — это судьба,— невозмутимо признал разум и завопил: — Спасайся, дурища! Если не хочешь попасть в завтрашние новости под видом расчлененки".
— Забавно,— пробормотал то ли принц, то ли маньяк, гипнотизируя меня глубокими карими сэрами, и, притянув меня за колье, как за поводок, одарил еще одним поцелуем.
"Принц! Дура! Мужчина мечты! Маньяк! Судьба! Извращенец!" — кричали голоса в моей голове.
— Как тебя зовут? — оторвавшись от меня, спросил он.
— Жанна,— хрипло выдавила я.
— Тезка? — удивился он. А я — Жан.
— Ты что, француз? — Я уловила мурлыкающий акцент в его речи.
— Что ты сегодня ела? — проигнорировав мой вопрос, неожиданно поинтересовался незнакомец.
— В каком смысле? — хихикнула было я, но запнулась о его серьезный взгляд и уточнила: — На завтрак или на обед?
— Вообще.
— Творожок, какао, овощной салат, куриный суп, плов,— послушно перечислила я, гадая, с чего бы вдруг такой интерес. И, кажется, догадалась! — Кстати, я сегодня еще не ужинала,— намекнула я, ожидая приглашения в ресторан.