Диалоги. Никого не хотел обидеть

Диалог II

- Мой счастливый аквариум находится в столице Непала, городе-герое Катманду.
- Вонюч ваш город Катманду, однако.
- Да ты там давно не был. Город полностью преобразился после визита генерального секретаря ООН в апреле этого года.
- Как же! Преобразился! Что, скажешь, ещё и какашки на стадионе не лежат?
- (ворчит): А стадиона у нас отродясь не было.
- Не было, видите ли, там стадиона. Был. Весь край поля в какашках. Со стороны проспекта Kanti Path. И Государя императора у вас убили.
- Э… То-есть как Государя императора убили?!
- Ясен перец. Именно у вас. Он несколько десятков лет скрывался от большевиков, но они его выследили в Катманду и убили. Со всей семьёй. В 1918 году Государя императора спас Николай Рерих, пожертвовав собой. Рерих переоделся Государем, а Елена Блаватская императрицей. Вот их-то и убили большевики, а спасённая императорская чета выехала в Индию, а оттуда - в Непал. Собственно, тут очень интересна история детей-наследников. К несчастью, они воссоединились как раз перед этими событиями. И большевик Юровский, переодевшись Гурджиевым, совершил своё чёрное дело. Полетели стреляные гильзы из М-16 и погибла императорская семья.
- А чем промышляли дети-наследники? А мальчик Алёшенька?
- Известно чем промышляли. Анастасия вышла замуж за американца, а мальчонка гемофилийный прятался в Сибири, попав в семью потомков боярыни Морозовой и приняв при крещении в Старую веру имя Павла. Наследник даже стал пионером-героем, впрочем, после этого ему пришлось бежать от приёмных родителей, которых идущие по следу чекисты зарубили топорами. А теперь, спустя столько лет, плывут они в сыпучем виде по речке-вонючке Багмати, и никто не знает об их Тайне.

Диалог III

- Эко у вас интересно жизнь идёт!
- Она уже практически пришла.

Диалог IV

- На хорошем топоре и мясо пожарить можно.
- Лучше на плохом... Иначе потом хороший от хорошего не отличишь.
- Да ладно. В прежнее время такие топоры были, что держись. Те топоры можно было в космос запускать.
- Вот с тех пор такие кулинары их все и поперекалили! И что мы сейчас видим? Стыд. В космос запустить толком нечего! Эх... Вот так и просрали Россию-то...
- Ну, зачем так-то? Есть ещё в отдалённых селеньях...
- Понимаю. Как всегда, спаситель - простой русский мужик! Ну что, зовём Россию к топору? Космическую эру вернуть?
- Надо позвать Русь.
- Или передарить Тому, у Кого был День Рождения
- Дарёное - не дарят.
- Понял.
- Зовёт Русь к топору, как велели мудрые.
- Стоп-стоп. Звать-то надо во сне.
- Поздно. Поднялась Русь.
- Что же теперь делать?
- Зовите её к "Трём топорам". Так в русской истории многие делали.
- Не могу против истины. Топор был один.

Диалог VI

- Взглянешь ли на себя высоты птичьего полета? Или прибегнешь к помощи товарища Бодони?
- У, Миклош Дьярфаш! Ах, товарищ Бодони... О, ностальгия! Я заплакал, да.
- Тоже уважали тетю Тони? Но она была скромна, как и вы, хотя и ограничилась однозначным числом партнеров...
- Я смотрел на неё всю жизнь. Хорошо, что давно не видел - а то, начал бы смотреть - и сердце моё разорвалось бы.
- Милый Пишта, ты не заболел?
- Я заболел, заболел. Сердце моё останавливается, жизнь прожита. Любовь юной секретарши из Будапешта мне не светит, как не светит мне правильная жизнь в Сомбатхее. Я не заболел, нет. Ich sterbe.
- А любовь буфетчицы Мари? Она-то светит вам? И крылья ваши за спиной высохнут и расправятся?
- Хрен. Ничего не будет. Крылья давно высохли - они хрусткие и ломкие. Негодны ни к чему.
- Надо смазать солидолом - а то не получится сыграть окрыленных Молчалина и Софью.
- Да. О двух спинах. До и после - печальных.
- Вы думаете? Обычно печальных - после, да? А до - оживленных.

Диалог VII

- Когда Молчалины блаженствуют на свете?
- Молчалины блаженствуют под лестницей. Когда они с Лизой. Но не с ЭМарьей Алексевной".
- Это только оттого что у Марьи Алексеевны прострел - и она не может пролезть под лестницу. Впрочем, можно написать для неё пересказ событий.
- Всё ли пропили, плотники? Раздвиньте пролеты лестниц! Сотрите печаль с лица Марьи Алексевны! Хорошо ли ловится рыбка Лиза? Или кто задрал стропила Анне Павловне Шерер? 100 сюжетов мировой литературы в одном томе с кратким изложением, вариантами сочинений. На первом форзаце таблица умножения, на втором - Менделеева. Вложен транспортир и калькулятор! А так же набор ручек и одноразовые плащи - всё по ценам ниже рыночных. Да.