Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Женщина на заданную тему | +16 |
Эффект Ребиндера | +5 |
Жила-была Масельга | 0 |
Для Лабиринта
Каждую из трех вышедших в издательстве «Время» книг (вернее, входящих в них произведений) Елены Минкиной-Тайчер я не читаю, а перечитываю. И каждый раз настолько погружаюсь в атмосферу повести ли, романа, рассказов, что не сразу могу вернуться к реальной, текущей жизни. Причем, о том же рассказала мне совсем молоденькая девушка: «дочитала, посмотрела вокруг, и думаю – где это я?»
Когда я читала книги впервые, то совершенно не обращала внимания на...
Каждую из трех вышедших в издательстве «Время» книг (вернее, входящих в них произведений) Елены Минкиной-Тайчер я не читаю, а перечитываю. И каждый раз настолько погружаюсь в атмосферу повести ли, романа, рассказов, что не сразу могу вернуться к реальной, текущей жизни. Причем, о том же рассказала мне совсем молоденькая девушка: «дочитала, посмотрела вокруг, и думаю – где это я?»
Когда я читала книги впервые, то совершенно не обращала внимания на язык, просто жила рядом с этими людьми, переживала их трудности и радости, соглашалась или не соглашалась с ними. Мне и в голову не приходило искать какую-то идеологию, думать о том, придумал ли автор сюжет или рассказал то, что было в жизни. Я просто была свидетелем и участником событий. Но однажды вполне вменяемый человек, не предполагавший, очевидно, что автору больше ста лет, спросил – как Вы думаете, это она все сама видела, или ей кто-то рассказал?
И тут я стала обращать внимание на язык и на мелочи, которые вряд-ли можно было найти в воспоминаниях. Разговоры стариков из еврейских местечек я слышала в детстве именно такими, какие они в книжках. Школьницей 40-х – 50-х годов была сама, и не могу понять, откуда школьница 60-х – 70-х годов может знать про подшивные воротнички и лифчики на пуговицах.
Но раз так достоверно то, что я знаю, как же не поверить в то, как и что говорит человек из будущего, тем более такого реально близкого, до которого и дожить то можно даже старшему поколению. Есть много выдающихся и даже гениальных писателей, которые описывали будущее относительно своего времени, очень мрачное, которое сейчас – настоящее. Я даже думала когда-то, что это они его и накликали (например, Достоевский в Бесах). Я не такой эрудированный человек, как Дмитрий Быков, но думаю, что сегодня трудно найти книгу с таким жизнеутверждающим настроем. И очень хочется верить, что та нормальная и счастливая жизнь, к которой привела топливная революция, - это и есть наше недалекое будущее.
Пока привожу рецензию Елены Крюковой, на основании которой прочитала все публикации Минкиной-Тайчер в интернете и "на бумаге", и советую всем это сделать. Свою рецензию напишу позже.
Елена Тайчер-Минкина: жизнь прежде всего
Что приятно удивляет в прозе Елены Тайчер-Минкиной – искрометная живость, ощущение прелести жизни. Одно из главных качеств настоящего писателя – своя, незаемная интонация. Этим искусством, почти музыкальным, виртуозно владеет Минкина: Они встретились в Париже,...
Елена Тайчер-Минкина: жизнь прежде всего
Что приятно удивляет в прозе Елены Тайчер-Минкиной – искрометная живость, ощущение прелести жизни. Одно из главных качеств настоящего писателя – своя, незаемная интонация. Этим искусством, почти музыкальным, виртуозно владеет Минкина: Они встретились в Париже, почти год назад, сразу решили работать в две гитары, Таки к тому времени уже прилично владел басом. Но кого удивишь в Париже? Дороговизна жуткая, бродили полуголодные, снимали проходную комнату в черном квартале за Монмартром. И звука, честно говоря, сильно не хватало, требовался ударник, хоть самый простенький.
Какие-то случайные знакомые посоветовали перебраться в Прагу, дай Бог здоровья этим хорошим людям! (“Michel, ma belle”).
Женщина, женственность, женское... К женскому началу в искусстве можно относиться по-разному, амплитуда критических и читательских пристрастий здесь слишком широка – от преклонения перед «Вечно Женственным» до презрения к «дамскому», к «альковно-кухонному». В текстах Елены Тайчер-Минкиной есть одно драгоценное свойство, которое позволяет воспринимать ее творчество как истинное искусство: ирония, улыбка, самоирония. Если человек весело и непредвзято относится к себе и к жизни – он и в искусстве выскажется столь же свободно, непринужденно, грациозно:
Нет, не хочу Рахели! Слишком грустно быть одной из жен, лежать без сна в холодной кровати, знать, что его щека прижата к чужой щеке и сонная рука лежит на чужой груди...
Пусть лучше Лаура! Чудесная Лаура в белом платье и облаке кудрей, недоступная хохотушка и прелестница. Не спи ночами, умирай от восторга, всю жизнь мечтай коснуться моей руки...
Нет, что-то мне не хочется платонической любви на всю жизнь. Помрешь от скуки...
Тогда Кармен? Лара? Настасья Филипповна? Какие глупости!
Давай ты просто будешь спокойным и добрым...» («На заданную тему»).
Подметить точный жизненный поворот. Увидеть ярко и рельефно портрет. И, перенося его на холст, положить единственно верный штрих. Тайчер-Минкина – несомненный мастер словесного портрета, ей удается изображение человека, под ее пером он обретает плоть и кровь, в то же самое время оставаясь «артефактом», предметом художественного, а значит, мифологического бытия:
А бабушка не разрешала лежать на подоконнике. Бабушка была похожа на королеву – большая, толстая, в прекрасных широких и длинных платьях. Ее все немного боялись, даже папа. Хотя папа был еще больше. И очки большие, с толстыми претолстыми стеклами. Из-за этих очков папу забрали не на простой фронт, как, например, дядю Мишу, а на трудовой («Но в памяти моей»).
По сути, всякий художник запечатлевает жизнь, в какие бы фантастические обличья выдумки, жанра, условностей, символики она ни рядилась. У Елены Тайчер-Минкиной есть несомненное художественное достоинство, и хочется, чтобы она сохранила его в дальнейшей работе, в других своих книгах, – тех, что задуманы и еще не воплощены: его можно, наверное, назвать — почти по-актерски –ВЖИВАНИЕМ В ОБРАЗ. Автор искренне и даже страстно, увлеченно вживается в своих героев и героинь, автор всецело становится ими, наделяет их своими чувствами, переживаниями, мыслями; этот процесс обоюдоостр, вот уже и герои так воздействуют на автора, что выстраивают эмоциональный вектор рассказа или повести, направляют замысел.
Бесспорная удача Минкиной – диалоги. Живую речь персонажей она воссоздает просто и безыскусно, и в этой естественности и гармоничности таится, на самом деле, достигнутое мастерство:
Мама, – спросил мой мальчик, – тебе нравится этот учитель?
– Даже сама не знаю, – вдруг ответила я, как говорила бы со своей подругой. – Может, нравится, а может, твой папа никогда не баловал меня вниманием. И страшно обидеть их обоих.
Ты знаешь, мама, – сказал мой мальчик, – мужчины народ крепкий, ничего с ними обоими не случится. Делай, как тебе лучше!» («Полания»).
У Тайчер-Минкиной, как сказали бы художники, богатая палитра. Она умеет не только рассказывать интересные истории (что, конечно, плюс для писателя). Не только веселиться. Не только окунаться в реку чистой лирики. Она еще может – и умеет – раздумывать о жизни и смерти, о времени, и делает это тонко, чутко, нежно прикасаясь к самому больному и сокровенному, что несет нам, людям, неумолимый ход времени: Из-за открытой двери виднелась макушка Старика, как лег, так и лежал на диване лицом к стенке. Как-то слишком тихо лежал... Не дышит?!
Отбросил стул, рванулся в комнату... Показалось! Старик дышал ровно, даже чуть похрапывал. Во сне складки на лбу разгладились, лицо казалось спокойным и довольным, как у человека, который достойно завершил все дела» («Старик»).
Быть может, можно придраться в иных фрагментах к изощренному многословию, в иных – к неясно проговоренным ситуациям. Понятно одно: автору нигде не изменяет чувство эстетики текста, его нравственного наполнения. А это уже, что ни говори, традиция именно русской литературы.
Итак, литературный мир обрел еще одного талантливого автора. Русский читатель – еще одного писателя, книги которого он будет открывать с интересом, с предвкушением открытия, с радостью встречи с прекрасным: с любовью, доверием, живой душой.
В качестве отзывов в Лабиринт посылаю несколько, полученных составителями и вторами после выхода книги «Жила-была Масельга»
Книга замечательная, трогательная и удивительная по своей идее и содержанию, качественная по оформлению и типографическому исполнению.
В приложении - обложка. Четкие цвета и изображение. Отличный переплет. Всю пробежала глазами - качественно отредактированный текст.
Поздравляю Вас!
С Вашего разрешения подарю Фонду Исторической библиотеки 3 экз. - директор Афанасьев...
Книга замечательная, трогательная и удивительная по своей идее и содержанию, качественная по оформлению и типографическому исполнению.
В приложении - обложка. Четкие цвета и изображение. Отличный переплет. Всю пробежала глазами - качественно отредактированный текст.
Поздравляю Вас!
С Вашего разрешения подарю Фонду Исторической библиотеки 3 экз. - директор Афанасьев М.Д. в своем недавнем выступлении горевал на тему отсутствия в современном потоке изданий записей и воспоминаний людей советской эпохи. Эта книжка, на мой взгляд, удивит и порадует его.
---------------------
Государственная публичная историческая библиотека с благодарностью подтверждает получение Вашей книги:
Жила-была Масельга. – Каргополь – Москва, 2011. – 119 с. – 2 экз.
Мы рады сообщить Вам, что полученная книга пополнит коллекцию нашей библиотеки. Подаренное Вами издание является ценным материалом для исследователей и студентов.
С пожеланиями всего наилучшего,
Драгунова Н.Н.
Заведующая отделом комплектования
----------------
Прежде всего поздравляю Вас, Серафиму и весь коллектив авторов с замечательным успехом. Посмотрел обложку - оформление понравилось, опять прикоснулся к Масельгскому озеру. А главное, что книга востребована и Каргопольская городская библиотека уже получила её. Вы невероятные молодцы - преодолели все трудности и книга вышла в свет.
-------------------
….А теперь хочу написать впечатление от книги простой каргопольской женщины лет 50-ти. Она прочитала и мне говорит:" Вот когда я читала книжку, то у меня перед глазами стояло мое детство, вот такие же иэбы, такие же бабки и мужики были и в нашей деревне. Ну так точно и правдиво написано, как-будто это про нашу бабку Пашу, а это точно как у нас Иван был в деревне. У меня слезы несколько раз наворачивались от того, как похоже рассказано. А ведь я родилась вообще в другом районе. Но не удивительно, ведь все люди после войны жили одинаково. Как жаль, что про мою деревню и про людей так никто не напишет. " Вот такой отклик в душе у прстой женщины вызвала наша книга.
----------------
С большим удовольствием прочитал "Жила-была Масельга" . Очень
приятно, что любовь к этим местам (которую я разделяю) Вы воплотили
материально - в этой книге. Особенно для меня важно то, что много
места уделено Василию Макаровичу, с которым я был знаком. Особенно
запомнился долгий вечерний разговор с ним летом 84-года. Он тогда
очень вдохновенно рассказывал о то, как интересно жила деревня в конце
двадцатых годов. Это без всяких "даров цивилизации" - электричества,
радио, кино...
Как молодёжь устраивала праздники, как трудились. Очень ярко он
рассказывал о процессе создания льняных холстов: как растили лён,
собирали его, трепали, пряли, ткали, вымачивали холсты и расстилали их
потом на берегу озера. Вы большие молодцы, что записали его рассказы.
---------------------------
Светло и радостно на душе после прочтения. Снова очистил душу ранним утром на Белом озере. Побывал на изумительном дне рождения, не часто такое бывает. В качестве виртуального гостя послушал частушки и нашёл их превосходными. Не знаю были ли они плодом коллективного творчества или талантливой самореализацией одного автора – но они удивительно ярки и образны.. Прикоснулся к истории Масельги. Узнал от удивительного человека Андроника неизвестные мне ранее подробности о гениальном Павле Флоренском. Ещё раз, вместе с Вами, мысленно прошел свой однодневный путь от Порженского до Макария и обратно. Опять ощутил дивный аромат разнотравья лугов, увидел белую церковь на песчаном мысу озера, зашёл в рыбацкую избушку и снова оставил там запись в тетрадке. Вспомнил всё «своё» Каргополье. Я благодарен судьбе за тот предоставленный мне давний шанс впервые испытать себя в одиночку в новых местах. Но позавидовал богатству Ваших человеческих контактов. Через них и история Каргополья стала ярче и возник мир людей. Людей больших городов и небольшого Каргополя, но с четко различимыми творческими устремлениями. Странным образом переплетаются людские судьбы и дела страны, становясь достоянием истории. Приятно знать, что люди эти, в большинстве своём, продолжают жить и, по-моему мнению, воплощают в реальности то, что можно назвать духовной жизнью народа. Становится ли их меньше? Теряет ли страна загадочную и открытую свою душу? – Покажет время.
Не знаете, что почитать?