Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Похититель домофонов | +32 |
Мальчик, которому не больно. Девочка, которой все равно | +32 |
Мальчик, которому не больно. Девочка, которой все равно | +30 |
Мальчик, которому не больно. Девочка, которой все равно | +12 |
Вирус ворчания | +9 |
«САМОЕ СЧАСТЛИВОЕ СЧАСТЬЕ»
Книга Ирины Краевой «Баба Яга пишет» – книга о любви, о любви в том высшем понимании, которое преображает весь мир, обнимает его и согревает теплотой огромного любящего сердца. Главная героиня книги – русская бабушка, внуки которой живут на другом конце света и плохо понимают русский язык, быт, историю, память души своей исторической родины. Бабушка даже не каждый год поцеловать их может, хотя любит без всякой меры, «не экономя сердца». Вся...
Книга Ирины Краевой «Баба Яга пишет» – книга о любви, о любви в том высшем понимании, которое преображает весь мир, обнимает его и согревает теплотой огромного любящего сердца. Главная героиня книги – русская бабушка, внуки которой живут на другом конце света и плохо понимают русский язык, быт, историю, память души своей исторической родины. Бабушка даже не каждый год поцеловать их может, хотя любит без всякой меры, «не экономя сердца». Вся ее любовь – в письмах. Только они могут преодолеть огромные расстояния (не только земных путей, но и отчужденности душ) и согреть маленьких растущих людей, рассказав им о том, кто такой Пушкин, что такое блокада Ленинграда, что такое семья и любовь. В высшем смысле Бабушка – не только хранительница истоков, прародительница семьи, она – Божественная Мать, наделяющая своих детей добротой, отвагой и силой. И щедро, бескорыстно, широко одаривающая их Любовью. Именно с ней маленький внук впервые может увидеть «глаза мира», спрятанные в торжественно пахнущих травой лопушках с каплями росы в сердцевинках, именно она научит его пить кофе крошечными глоточками, чтобы не потревожить нарисованную на белой пене веточку с листочками, именно она подарит первую встречу с поэзией, которая живет в каждом, но не каждым слышима, это она, Бабушка, научит своих внуков жить со щедрым, открытым сердцем, в котором столько радости и доверия судьбе. Вот один из ее главных заветов: «Если любовь есть у тебя, люби всей душой. Чтобы в ней не оставалось места для другого. Это и есть самое счастливое счастье». Книга Ирины Краевой – умная, светлая, нежная и глубокая. Она помогает ребенку расти, учит чувствовать, сопереживать, определять и постигать, что в жизни главное – рациональный путь к успеху, где нет места чувствам и эмоциям, или поддержка и любовь семьи, когда можно зажечь большую свечу, укрыться полосатым пледом и под духмяный аромат доброй капустной кулебяки, доносящийся из кухни, рассказывать сказки, прижавшись покрепче друг к другу. «Чтобы вечно любить друг друга и никогда не забывать, как уютно нам всем под полосатым пледом». Такие книги обязательно нужно читать в детстве – в книге Ирины Краевой такая теплота любви, которая может на долгие годы согреть сердце, осветить жизнь, почувствовать себя очень нужным и любимым.
Признайтесь честно: у вас есть разноцветный комбинезончик для любимой книжки? Еще нет? Тогда его срочно нужно приобрести, потому что такая книжка – вот она, перед вами. Она точно станет любимой, можете не сомневаться!
Автор упоительно магического, восхитительно фантазийного волшебного котла невероятных историй, в котором весело булькают, кувыркаясь и подмигивая, радужные пузыри озорных слов и залихватски клубятся вкусные фразы – Ирина Краева, человек в детской литературе не случайный, к тому...
Автор упоительно магического, восхитительно фантазийного волшебного котла невероятных историй, в котором весело булькают, кувыркаясь и подмигивая, радужные пузыри озорных слов и залихватски клубятся вкусные фразы – Ирина Краева, человек в детской литературе не случайный, к тому же – долгожданный. Кто же из нас в детстве не мечтал о таком писателе, о такой книжке! Но, увы, мы выросли, так его и не дождавшись. Зато как повезло нашим детям! Ведь Ирина Краева – не просто Явление, она – Подарок всем читателям и наша общая большая читательская радость. Многие наверняка помнят книгу Ирины «Тим и Дан, или Тайна Разбитой коленки», выпущенную «ДЕТГИЗОМ» в 2007 году. И вот теперь – новая встреча. Да еще какая!
Начнем с того, что «Чаепитие с пяткой» – это самое настоящее карнавальное произведение, написанное в лучших традициях древнего жанра античной литературы - мениппеи. Для современной детской литературы мениппея актуальна как никогда. Ее основные характеристики – антидидактическая направленность, игровая природа, совмещение серьезного со смешным отвечают самым насущным запросам современной детской читательской аудитории. Та свобода, легкость, раскованность, с которыми автор играет смешным и серьезным, ловко всё перемешивая, извлекая, как фокусник из шляпы, одно слово из другого, неожиданно на полной скорости сворачивая с привычной словесной дороги в лихо закрученный пируэт – не могут не завораживать. Фантастического тут – пруд пруди! Вернее, не пруд, а Озеро Пузеро. Одни флора и фауна Живопарка чего стоят! А еще есть мыло с уханьем роз, китайская старуха Чай из сказки Пушкина, горячие ПСЫ ЗИМЫ, колбаса из аптеки, одухотворенный осьминог Ося с кроссвордом и многое, многое другое. Только тут можно в ночь на пятницу присниться себе березой, отправиться на рыбалку под столом, стуча его деревянными ножками, получить галантный букет из морских водорослей и спрятать не распакованный новогодний подарок в дальний угол шкафа, бережно укрыв его теплым пледом, чтобы Мечта не стала каким-нибудь там ноутбуком или конструктором.
Во всем здесь – на каждой странице, в каждой фразе, в каждом слове – самая упоительнейшая свобода, самая увлекательнейшая игра, самое щедрое постижение жизни – на вкус, на цвет, на ощупь, на звук! Игра взаправду и всерьез. Тут можно делать то, что хочется, придумывать то, чего не бывает, и никаких тебе условностей, только стремительный полет в приключения, в творчество! Такое чудачество в изобилии водится в детской поэзии – в стихах Д. Хармса, А. Введенского, К. Чуковского, Б. Заходера, В. Берества, Ю. Мориц, Э. Успенского, И. Шевчука, С. Махотина, М. Яснова и других самых талантливых детских поэтов. Теперь такой звонкий карнавал веселого вымысла есть и в прозе. Он, этот вымысел, в чудо-книжке Ирины Краевой не знает никаких оглядок, ему чужда робость, он зовет за собой – слышите, раздаются выстрелы, визжит картечь, пахнет порохом? Это двоечник Перебейнос так лихо вошел в образ, что выдающемуся педагогу самое время поставить ему в журнал жирную пятерку.
Вся книга Ирины Краевой – это ярчайший, звенящий, переливающийся всеми красками радуги карнавал. Автор с азартом творит по свободным творческим законам – по законам детства, игры, маскарада, фантазии, преображая реальный мир в заводной, искрометный фейерверк вымысла. Многосюжетность, многостильность, игра в слова и со словами, философское отношение к языку и к детству как таковому – всё это обещает безусловную горячую читательскую любовь. На память приходит только одна подобная книга игровой прозы для детей – книга талантливого петербургского литератора Савелия Низовского «Конфеты со шпионами», к сожалению, мало знакомая новому поколению родителей.
И, конечно, в книге «Чаепитие с пяткой» не обошлось без главного карнавального персонажа – Загогульки. Загогулька любит грибной дождь, яблочный сок, книжки про динозавров и игру в прятки. Папа у Загогульки – повар ученый. В амфоре у нее – простокваша. В парке у нее ирикают росоки, в пасти крокодила цветут гладиолусы, в траве, растущей по ночам, просыпаются изумрудные мешики, в карманах прячутся три кролика и верблюд, а кряхтящий тулуп пропитывает сидящих в нем медвежьим духом, теплом и счастьем.
Едва взяв в руки книгу Ирины Краевой, и взрослый, и ребенок мгновенно получают в пользование волшебный калейдоскоп. С его помощью читающий сам будет складывать замысловатые узоры, наслаждаясь веселой игрой, сам будет превращать калейдоскоп то в микроскоп, а то и в телескоп, становясь автором удивительных приключений, задорной игры, пробуя на язык разноцветные леденцы слов и приходя в восторг от вкуса настоящего, волшебного, живого, меняющегося, расчудесного языка. И, как в заключение сказал герой «романа» Ирины Краевой, с пяткой которого, собственно говоря, и происходило «безумное чаепитие»: «Я распахнул окно, и в него хлынули ветер, листья и дождь. Может быть, встреча с нами для кого-нибудь станет удачей!» Так возьмите же поскорее «Чаепитие с пяткой» Ирины Краевой, распахните эту удивительную книгу, чтобы в вашу жизнь хлынул свежий ветер настоящей детской литературы, чтобы закружились вокруг яркие листья слов, чтобы запел на разных языках многоголосый веселый дождь фантазии.
Главный закон бытия, который Ирина Краева ненавязчиво и без всякой дидактики сообщает своему читателю – это умение радостно включаться в жизнь, играть в нее, не бояться быть свободным, раскованным, легким и мудрым одновременно. Можно, конечно, всю эту жизнь просозерцать как Будда и «познать запредельный свет». Но как же тогда быть с самым важным? «А поиграть? А кроссворды поразгадывать? А жениться?» - возмущается одна из самых обаятельных героинь книжки. В общем, жить надо на полную катушку в каждое мгновение, и уж если играть – то самым серьезным образом, по-настоящему!
О чем больше всего любят читать дети? О самих себе. И так, чтоб это было живо, узнаваемо, весело. И чтобы приключений было побольше. Поэтому не удивительно, что самый популярный жанр современной детской литературы – школьные рассказы. Смешные, а иногда и немного грустные. Как жизнь любого нормального школьника. «Нормальный школьник» – живой, непосредственный, пытливый, постоянно попадающий в какие-то передряги и достойно и находчиво из них выбирающийся – появился в детской литературе благодаря...
«Литературная мама» этих беспокойных мальчишек – писатель Елена Ракитина. Она ворвалась в детскую литературу как комета, прочертив такой же яркий и веселый, искрящийся след. И показалось, что она была здесь всегда – рядом с Драгунским, рядом с Дениской Кораблевым. Новая книга начинающего автора называется «Похититель домофонов». Это сборник веселых, очень смешных рассказов и рассказов со светлой грустинкой. Название, конечно, может смутить своей «детективной» современностью. Но это обманка, потому что ничего криминального и страшного, к великому счастью читателей, уставших от мишуры так называемой «актуальности», в рассказах Елены Ракитиной нет. Зато есть юмор. Мягкий, добрый, немного лукавый, как ласковая усмешка под веером усов Чеширского Кота. И после прочтения рассказов остается как раз это самая УЛЫБКА. Она парит над читателем, как радужное облако, тронутое лучами беззаботного летнего солнца.
Герои Ракитиной – друзья Мишка Черкашин и Егор Синицын. Самые обычные школьники. Младшеклассники. Так, мелочь пузатая. Ничем не примечательные. Но это только на первый взгляд. Или на взгляд взрослых. Ведь на самом-то деле в каждую минуту Мишкиной и Егоркиной жизни происходит что-то интересное. И они с готовностью в это интересное включаются! Потому что любому понятно, что «большинство открытий происходит неожиданно, и нужно ждать их с минуты на минуту». А за некоторые открытия можно даже «Нобелянскую премию» получить. Вот Мишка с Егоркой и стихи сочиняют, и папью-машу клеят, и загадку про рыбу и корову разгадывают, и сны одинаковые смотрят. В общем, очень нескучно живут ребята. С настоящим у них все хорошо. Оно у них доброе и правильное. Такое, каким и должно быть в детстве.
Может быть, кто-то скажет, что герои эти – из тех, далеких времен. Когда еще были пионерские лагеря, «позорные трубы», когда можно было запросто попасть в цирк, насобирать гудящую гору победно поблескивающего металлолома или усовершенствовать хрюкающий телефон.
Возможно, что и так… Наверное, нельзя в полном смысле слова назвать этих мальчишек «героями нашего времени». Но без них и времени бы нашего не было. Или было бы оно совсем скучным и никчемным. Так что Елена Ракитина – не просто продолжатель лучших традиций нашей родной, отечественной детской литературы. Она – реаниматор, волшебный воскреситель замечательного, вольного, изобретательного, завораживающего Духа Детства. На таких книгах хорошо расти и вырастать, как на питательной почве доброты. А еще, открыв эту книгу, можно насладиться прекрасным русским языком, забавными сюжетами, неожиданными поворотами повествования и таким светлым, но подзабытым чувством, что всё, что происходит с героями – это правильно, так, как надо, потому что в основе их отношения к жизни – любознательность и доброта. Самые лучшие качества настоящих мальчишек.
продолжение: Как и у Мальчика, героя книги «Мальчик, которому не больно», у Оли есть Бабушка – баба Маня, бабушка Мария. Она – начало всех начал, духовная хранительница рода, светлый и добрый дух, значение которого доходит почти до библейского звучания, и выбранное для бабушки автором имя Мария тут не кажется случайностью. Бабушка не просто спасительница, хранительница, добрая и светлая берегиня, но еще и то нравственное начало, по которому вступающая в жизнь внучка сверяет правильность своего...
Оля ведет с ушедшей из жизни бабушкой диалог, задавая ей вопросы, на которые сама пытается мучительно найти ответ. И один из таких самых главных вопросов Оля формулирует так: «Про жизнь есть великая фраза в Библии: много званых, но мало призванных». Кто зван? Кто призван? Что есть добро, а что зло? Оля ищет ответы вместе с автором и вместе с читателем. Есть в книге «Девочка, которой все равно» сильный и яркий образ лестниц – парадных анфилад для одних, и черных, служебных, грязных – для других. По этим другим карабкаются невостребованные, забытые, ничьи люди. Кто важнее для мира – благополучные и блистательные хозяева жизни, или те, которых в этом мире, может быть, и не ждут вовсе? Что для этих разных людей добро, а что зло? Это только самое начало сложного и трудного разговора, на который отваживается автор.
Тема, которую Альберт Лиханов раскрывает очень бережно и деликатно, раньше в детской литературе не поднималась, она страшна сама по себе, а в откровенном разговоре с юными читателями – тем более. Васнецовская картина «Аленушка» становится в этой истории своеобразной точкой отсчета. «Студенточка» решает отвести свою маленькую подопечную в музей, чтобы приобщить к светлому миру очищающего и возвышающего искусства. Для Оли «Аленушка» – безусловный символ русской чистоты и красоты. А для Насти из детдома – поруганная душа, с которой произошло то страшное и ужасное, что пережила сама Настя. Как смогут эти две девочки-героини понять друг друга? Как им найти то, что подтолкнет их навстречу друг другу? Ведь не должно же быть так, чтобы человек не был никому нужен. Неправильно это.
В книге, которую обязательно нужно читать полностью, много значимых, сложных и серьезных тем. Одна из таких историй – тема памяти, история о семейной реликвии студентки Оли, блокадной ложке, которую детдомовка Настя, приглашенная к Оле на чаепитие, «уворовывает» и сдает в ломбард за копейки, чтобы купить потом у узбека чебурек, так сладко и вкусно пахнущий сытой жизнью. Один из самых зловещих образов повести – оценщик в ломбарде. Когда-то Евгений Шварц в сказке «Тень» писал, что в ломбардах работают бывшие людоеды. Оценщик у Лиханова – «людоед» по призванию, бесчеловечный и циничный. Сцену в ломбарде, где тончайше переданы переживания маленькой отчаявшейся и запутавшейся души, можно считать кульминационной в книге. И остается только удивиться и поражаться писательскому мастерству и человеческому таланту Альберта Лиханова, которому удалось вжиться в образ перепуганной, забытой, забитой девчушки, раствориться в нем, и так достоверно, мастерски скупо и поразительно точно описать то, что чувствует этот несчастный ребенок. Это одно из тех произведений современной литературы, которое нужно читать обязательно, хотя чтение это будет трудным, болезненным, тяжелым.
Книги Альберта Лиханова – удивительно мужественная, чистая и честная проза. Проза человека, который знает, о чем пишет, который страдает и выбирается из горя вместе со своими героями. В аннотации к книге «Мальчик, которому не больно» сказано: «Русская литература еще не знала такого трудного и пронзительного повествования о силе духа, обращенного к детям». С этим невозможно не согласиться.
Как сказал сам автор, повесть «Девочка, которой все равно» – это «парный портрет» книги «Мальчик, которому не больно». И, как и «Мальчик…» – это очень острая, сложная, проблемная проза.
Автор вводит читателя в ткань повествования через развернутую экспозицию – так в сложной шахматной партии обозначается изначальная расстановка фигур. Конфликт только обозначен – две героини, очень разные, не имеющие точек соприкосновения, встречаются на маленьком пятачке двора детского дома. Одна –...
Автор вводит читателя в ткань повествования через развернутую экспозицию – так в сложной шахматной партии обозначается изначальная расстановка фигур. Конфликт только обозначен – две героини, очень разные, не имеющие точек соприкосновения, встречаются на маленьком пятачке двора детского дома. Одна – благополучная студентка-выпускница психологического факультета Ольга Олеговна, Олола, работающая над дипломом по теме «Дети риска». Другая – детдомовская девочка Настя – то самое «дитя риска». Они даже и внешне разные – колючая, ощетинившаяся ежиком Чернакова (так Настя переиначивает свою фамилию Светлакова, потому что сейчас ей темно, потому что хоть и веселят детдомовцев все, «а нам не веселится») и похожая на дребезжащий стаканчик из тонкого стекла Оля. Смогут ли они понять друг друга, найти дорогу навстречу, войти во враждебные, чужие миры? Кем станет Настя для студентки-Барби – только несколькими страничками в дипломе, объектом исследования, обозначенным холодной буквой то ли А., то ли Н., или близким человеком? Какова цель дипломницы – потрогать чужие больные судьбы и отойти в сторону, или…
В книге звучат сразу два голоса – голос Насти и голос Оли. Они поднимаются друг к другу по разным лестницам, смотрят на одни и те же события разными глазами. Их голоса пробиваются друг к другу через непонимание, неловкость, несхожесть. Впрочем, несхожесть эта только кажущаяся. Где-то глубоко, потаенно, еще ими самими не осознанно, проступает сходство. И это чувствуется с самого начала. Вон как не нравятся Насте жирные детдомовские воспитательницы – обезличенные, похожие на туши китов марьванны, нинстепанны да зинпетровны. Не нравятся они и Оле. И обе в какой-то единый для них момент понимают, что сквозь толстый слой китовой брони пробивается наружу подлинная суть в общем-то неплохих марьванн и зинпетровн.
Философия этих приставленных к детям ильимуромцев в женском обличье становится понятной – они находятся на таком пограничье боли, страданий, что без укрывающих душу капустных листьев-слоев эти самые души давно бы разбились, как тонкие стаканчики, лишь раз успев жалобно звякнуть. Кажущееся равнодушие воспитательниц («Для меня дак они все одинаковые. Проснулись – поели, поели – поучились, поучились – поели, поели – погуляли, погуляли – поиграли, поиграли – потелевизорились, а потом – спать!» – выдает рецепт Марьванна) оборачивается на деле бесхитростной и милосердной женской мудростью – не дергать детей, не тормошить их, не призывать к напускному оптимизму, а дать пожить в самой простой, обыденной, рутинной обстановке, чтобы запеклись раны, затянулись рубцы, чтоб ощутить нормальность, такую не привычную для этих ребят, жизни. «Для них лучшая психология, чтоб все утихло, угомонилось, забылось. Ведь у каждого своя тоска» – эти слова произносит та же самая Марьванна. Чуть раньше Настя признается самой себе: «Тех, кто тебя не замечает, можно не бояться». А когда уходит страх, потихоньку возвращается жизнь. Марьванны и зинпетровны – они ведь родственницы по крови мудрой Бабы Яги из книги «Мальчик, которому не больно».
Студентка Оля только вступает в мир своей профессии, и портреты двух поколений попечителей детских душ даются автором на любопытном контрасте. Старшее поколение марьванн обладает «угловатыми» именами и необъятными мягкими телесными формами. Юная Олола – носительница «круглого» имени и обладательница голливудской фигурки Барби. Они отражаются друг в друге, как в кривых зеркалах. Но только марьванны здесь на своем месте, органично вплелись в среду, а Оля – что-то вроде беспомощного слона в посудной лавке. Через сколько вопросов без ответов ей предстоит пройти, чтобы стать своей в этом мире, чтобы суметь кому-то помочь.
продолжение:
И замирает сердце, когда Мама дарит Мальчику «электрическую коляску из Америки» – последнее слово техники. Да, передвигаться становится удобнее, да, Папе больше не нужно носить тяжести. Но эта тяжесть – его любимый сын. И под натиском равнодушного прогресса отступает «мир кукушкиных слезок» – Мальчик не может (и не хочет) ехать по нему резиновыми колесами электромобиля. Из жизни уходит что-то важное, светлое, объединяющее отца и сына в одно целое, и с этого момента вступает в...
И замирает сердце, когда Мама дарит Мальчику «электрическую коляску из Америки» – последнее слово техники. Да, передвигаться становится удобнее, да, Папе больше не нужно носить тяжести. Но эта тяжесть – его любимый сын. И под натиском равнодушного прогресса отступает «мир кукушкиных слезок» – Мальчик не может (и не хочет) ехать по нему резиновыми колесами электромобиля. Из жизни уходит что-то важное, светлое, объединяющее отца и сына в одно целое, и с этого момента вступает в действие запущенный Мамой механизм центробежной силы, которая оторвет всех друг от друга, разрушит и размечет привычный мир в клочья.
Эту повесть сразу и безоговорочно принимаешь как честный и бескомпромиссный разговор о боли и любви, о верности и предательстве, о мужестве и силе Духа невзрослого человека, который оказывается сильнее и взрослее некоторых окружавших его взрослых. Возможно, у кого-то возникнет вопрос: «А почему Мальчику не купили компьютер и не настроили Интернет?». На это у писателя есть свой ответ – глава под названием «Рассуждения». Здесь важны даже не мудрые, спокойные размышления о предназначении человека и о смерти, а окончание главы. «Я очень хорошо запомнил это время: конец апреля. Тепло. Над землей легкий, такой кисейный туман. А сквозь него на нас смотрит тонкий-тонкий, будто только выкованный серебряный месяц. Он смотрит на нас ласково, нежно – ведь все мы для него, наверное, маленькие несмышленые существа, не знающие ничего самого важного». И все вместе – Мальчик, Папа и Бабушка – все они ждут, когда «месяц станет резким и ясным на фоне темно-синего неба, а птицы вдруг все разом возьмут и замолкнут». И настанет тишина. Разве это можно заменить Интернетом?
Альберт Лиханов – мастер точных, выразительных деталей, которые говорят красноречивей длинных эмоциональных фраз. Когда Мама Мальчика решает начать новую жизнь без неудачного, «бракованного» ребенка-инвалида, потому что она имеет «право на счастье» и способна без угрызений совести и излишней рефлексии объехать свой черновик неудавшегося прошлого, у Папы на щеках появляется щетина, а Бабушка больше не шлепает бодро тапками, а тихо «прихлапывает». Больше ни слова о том, что думают, чувствуют, переживают эти люди. «Щетины и тапочек» вполне достаточно для характеристики – острой, как лезвие бритвы – полоснувшего семью горя, неизбывной пропасти и пустоты от ощущения непоправимости человеческого предательства. Мама смахивает Мальчика из своей жизни, как смахивают тряпкой паучка.
Хрупкий мир семьи рушится. Дальше начинается ад, пострашнее Дантовых кругов. Мир, где «человек с половиной туловища» пытается «добраться до людей». Жизнь Мальчика сотрясают «чужие грубые шаги» и топот сапог. К нему приходят люди, которые не умеют «уговаривать руками» – равнодушные, спокойные, тупо исполняющие свою работу. И сон о страшном озере становится явью. В интернате только боль и равнодушие, «забор», за который уходит Мальчик. Есть здесь еще одна Бабушка. Мальчик зовет ее Баба Яга. Она неразговорчивая, черная. Мальчик чувствует, что отдувается она за всю боль, которая опустилась на этих брошенных и никому не нужных детей. Это всё человеческое горе в женском обличье. Мальчик понимает, что эта Яга хорошая – по ее рукам. Мягким и добрым. И еще есть Батюшка, приходящий в интернат священник. Он встает на место погибшего отца, пытаясь вернуть Мальчика к жизни. В воспоминаниях и мыслях Мальчика есть Мама – маленькая светлая искорка в окружившей его черноте, «напоминание звезды». Мама-мечта. Только эта искорка и дает Мальчику силы жить. И вера, и любовь, всё для него сходится в образ Мамы, которой он остается верным несмотря ни на что. Потому что Мальчик обладает подлинной человеческой мудростью – самым главным и верным знанием, что не может мать бросить в беде своего ребенка. И ему воздается по вере его – в серебристом свете дождя с неба спускается его звезда, его Мама. Мечта становится реальностью. И его тело пронзает спасительная боль, дарящая надежду.
Были в этом аду еще два удивительных героя, о которых нельзя не сказать. Комарик и Молодчик. Такие имена дает им Мальчик. Это парные герои, два символа. Комарик – символ смирения. Молодчик – символ борьбы. Комарику автор даже лица не дает, только монотонный высокий голос нескончаемой боли, безостановочный, назойливый, как писк комара. Под этот писк проходит страшная и однообразная жизнь интернатской палаты, где честнее та родня, которая не приходит навещать – потому что кому нужна боль? – где остаются пустыми кровати с бирочками, на которых что-то написано – вот так, одним скупым штрихом описана смерть. И Молодчик – маленький боец, у которого хватает силы духа бороться не только за себя, но и за других. Не случайно в самый важный момент под рукой у Мальчика оказываются костыли Молодчика – он протянул эти символические костыли еще раньше, когда сказал, что быть – лучше, чем не быть, что Мальчик сильный и сможет справиться со всем, что выпало на его долю и что он обязательно отодвинет тяжелый камень, потому что «нам другое нельзя».
Книга А.Лиханова - удивительно мужественная, чистая и честная проза. Проза человека, который знает, о чем пишет, который страдает и выбирается из горя вместе со своими героями. В аннотации к ней сказано: «Русская литература еще не знала такого трудного и пронзительного повествования о силе духа, обращенного к детям». С этим невозможно не согласиться.
Новая повесть Альберта Лиханова «Мальчик, которому не больно» в современной детской литературе явление непривычное, можно сказать даже – неудобное. Она не даст – от первой до последней строчки – читателю расслабиться, ощутить комфорт и приятную радость легкости жизни. Читать такие книги сложно, трудно, но они преображают души, стирают пыль с сердца. Среди потока мутной и псевдободрой детской литературы с ее натужным оптимизмом честный разговор с подрастающими людьми решаются вести очень...
Читатели знают, что Альберт Анатольевич ЛИХАНОВ – известный писатель, мастер слова и корифей литературного цеха, талантливый журналист, основатель и Председатель Российского Детского фонда, девиз которого – «Ни одного дня без доброго дела!». «Когда я, став взрослым, – рассказывает Альберт Анатольевич, – понял, что ощущать горестность бытия предстоит всю оставшуюся жизнь, я решил посвятить свои усилия слабым. Слабые – дети и старики. Они равны своим бессилием. Но это слишком тяжкая беда и непосильная ноша. Я выбрал детей. Мне ближе их непонимание зла. Их беззащитность».
Сюжет книги, на первый взгляд, бесхитростен. Есть семья – Папа, Мама, Бабушка и Мальчик. Мальчик – инвалид, он не может ходить. Родители предпринимают отчаянные попытки вылечить ребенка, но с каждым новым визитом очередного доктора надежд остается все меньше и меньше. Мальчик всё это видит и прекрасно понимает. Он даже жалеет родителей, которые всё еще во что-то верят. Мальчик, находясь в изоляции от мира, выстраивает свой внутренний дом, где лучшим другом становится живущий за тумбочкой Паучок. В воображении Мальчика он – пограничник между бедой и нормальной жизнью. Он учит Мальчика стойкости и терпению. Потом происходит страшное. Мама, не согласная нести «этот крест», пытается начать всё заново и создает себе другую семью, с другим папой и другим малышом. Куда-то исчезает пограничник-Паучок, и в жизнь семьи разрушительным потоком устремляется Беда. Погибает в автокатастрофе Папа, увозят в неизвестную больницу Бабушку (она попросту исчезает, как исчез Паучок), а Мальчик попадает в интернат для детей-инвалидов, где никто никому не нужен.
В книге есть один очень острый и страшный образ – «подземное озеро не видимых обычным людям больных детей». В контексте классической русской литературы это «подземное озеро» можно соотнести с «подземельем» Владимира Короленко, только здесь оно дается не глазами приходящего из другого мира благополучного мальчика, а изнутри - и тем этот образ рельефнее и страшнее. Герою книги, долго жившему в больницах среди «параличных церебральщиков», это озеро то ли приснилось, то ли явилось. Скорее, «явилось» – уж слишком страшное оно даже для кошмарного сна, такой безжалостной может быть только явь. В это озеро «съезжаются» неизлечимо больные дети – «ракушники», «вичи», туберкулезники. Там, в теплой воде этого озера, отупевшие от взрослого вранья и медицинских улыбок дети «даже немного счастливы». «Есть такое маленькое счастье, – говорит Мальчик, – когда никто не видит тебя – больного, может, даже уродливого. И если не побоитесь правды – даже очень уродливого». Для этих детей весь мир – «бесконечно белая больница с разными адресами и одинаковыми лицами докторов». Озеро – горькая метафора безысходности и детского бессилия.
У героев нет имен собственных, потому что они – герои не просто с документальной беспристрастностью отраженной личной драмы отдельно взятой семьи, а символическое воплощение разных форм человеческого предназначения. Благодаря этому обобщающему приему книга приобретает метафорическое звучание, а ее персонажи становятся героями вне конкретного времени, вечными символами боли, милосердия, сострадания.
Бабушка в русской литературе вообще образ особый, она носительница мудрости и добра, это та женщина, которая всегда рядом, которая, не раздумывая, в любую секунду готова прийти на помощь и защитить. Это символ бесконечного жертвенного служения во имя простой человеческой любви. Она – Хранительница. Мальчик говорит о ней так: «Только этот Ангел был довольно старенький и женского рода».
Папа – центр маленького мира, уставший, измученный атлант, он – средоточие лучших мужских качеств. Собственно, именно такими и должны быть настоящие мужчины – надежными, преданными тем, кто от них зависит, кто не может без них, способными заслонить своего ребенка от ужасов мира. Мальчик говорит: «Папа он и есть Папа. Он всё одолеет и победит. Папа твердый и настойчивый». Еще есть Мама – но она, по выражению Бабушки, «не от мира сего» – она забегает в мир Мальчика на долю секунды, даже не снимая изящных туфелек на высоком каблуке, чтобы вручить подарок и тут же умчаться, как скорый поезд, «на какой-то неотвратимый симпозиум».
Повесть написана очень скупыми, сдержанными предложениями. В них нет ни сентиментальности, ни жалостливости, только прямая фиксация происходящего, почти протокольная констатация фактов. От этого ее воздействие на читающего куда сильнее. Особой нежностью окрашены эпизоды прогулок Мальчика с Папой по саду. Прогулки МЕДЛЕННЫЕ, потому что за эти непродолжительные моменты выхода в большой мир Мальчику нужно поторопиться вглядеться в его красоту, почувствовать запах снега и земли, увидеть первые распускающиеся цветы и увядающие листья, – «только успевай восхищаться и радоваться!». А еще ощутить надежную силу рук отца, теплоту его щеки, запах его волос.
(продолжение выше)
продолжение:
Книга Сергея Махотина «Вирус ворчания» – почти что машина времени. Начинается сборник такими словами: «Однажды, когда я был маленьким…» А заканчивается фразой: «И старый учитель одобрительно кивал седой головой». Между этим «пунктом А» и «пунктом Б» – целая жизнь, полная удивительных событий. Вот и получается, что, войдя в эту книгу, юный читатель покинет ее пространство уже немножко другим. Он не просто станет чуть-чуть старше и мудрее, он повзрослеет. Не зря же когда-то...
Книга Сергея Махотина «Вирус ворчания» – почти что машина времени. Начинается сборник такими словами: «Однажды, когда я был маленьким…» А заканчивается фразой: «И старый учитель одобрительно кивал седой головой». Между этим «пунктом А» и «пунктом Б» – целая жизнь, полная удивительных событий. Вот и получается, что, войдя в эту книгу, юный читатель покинет ее пространство уже немножко другим. Он не просто станет чуть-чуть старше и мудрее, он повзрослеет. Не зря же когда-то замечательный детский поэт Олег Григорьев придумал «Витамин роста» – этим витамином для ребят всегда была и остается хорошая детская литература.
В книге Сергея Махотина много доброго волшебства. Например, в рассказе «Гомер» автор виртуозно использует прием «бинокулярного зрения», и «маленький черный жучок», заплутавший на карте древнего мира (ребята дают ему звонкое имя Гомер), в конце рассказа вступает в образную перекличку с учителем истории Николаем Михайловичем, тоже прозванным (еще в университете) Гомером. Как говорил некий Пес из мультфильма: «Одно имя, а какая разница в судьбах!» Николай Михайлович, который мог бы стать выдающимся ученым, заплутал где-то в школьной истории (раздавил в себе Гомера). Он, как жучок, тоже «бродит по свету, поет себе песни про Одиссея» и… бескорыстно служит маленьким оболтусам. Смешной и очень остроумно, живо описанный конфликт историка с учениками заканчивается пронзительным взглядом мальчишек на своего учителя «сверху вниз» – буквально, из окна школы. «На школьном крыльце стоял Николай Михайлович и курил. Он был без пальто и без шапки, снег падал ему прямо на голову, ложился на плечи. На голове его я заметил маленькую лысину. Впервые я глядел на учителя сверху вниз. И мне его было жалко». Один взгляд, нелепая лысина, снег… И за этим – огромный шаг к состраданию, человечности. Часто ли у детей есть возможность взглянуть на взрослых «сверху вниз»? Может быть, отсюда – столько непонимания и досады друг на друга.
Интересно, специально ли автор выбрал для историка и жучка общее прозвище Гомер? Похоже, в этом есть не только ирония и улыбка, но и своеобразный тест, проверка – «Одной ли мы с тобой крови, ты и я?» В ряду ассоциаций современного ребенка имя Гомер, наверное, прежде всего вызовет в памяти образ мультяшного Гомера Симпсона, и только потом (если повезет) – легендарного эпического поэта Древней Греции. Вот и получается, что сборник Сергея Махотина адресован прежде всего КНИЖНЫМ детям. Этот подвид «Человека читающего» первым открыл Владимир Высоцкий в своей «Балладе о борьбе». Книжные дети – те ребята, которые читают с упоением (сегодня, пожалуй, зачастую это просто те, кто ЧИТАЕТ). Это им «липнут волосы на вспотевшие лбы», это у них «сладко посасывает под ложечкой от фраз». Такое общение, взаимопонимание автора и читателя подразумевает, что юный читатель уже изначальное обладает книжной культурой, культурой чтения. Это как кодовый знак узнавания своего человека, единомышленника. Но «Вирус ворчания» будет очень полезен и тем, кто только вступает в славное племя «Книжных детей». Не зря же одна из маленьких читательниц написала Сергею Махотину так: «Уважаемый писатель, пишите побольше таких рассказов, и тогда, может быть, я полюблю чтение». Баллада Высоцкого заканчивается словами о хороших взрослых людях: «Значит, нужные книги ты в детстве читал!» Книга Сергея Махотина «Вирус ворчания» – как раз из этих нужных книг, необходимых в детстве так же, как витамин роста души.
«И познал я: нет для них ничего лучшего, как веселиться и делать доброе в жизни своей». Эта ветхозаветная мудрость запросто могла бы стать эпиграфом к умной и доброй книге Сергея Махотина «Вирус ворчания». Автор с подкупающей доверчивостью переносит читателей в волшебный солнечный город детства, в котором на Красноармейской улице стоит замечательный дом номер двадцать. И живут в этом доме – очень дружно и весело! – самые разные обитатели. Тут и звонкая девочка Галя, и глуховатая бабушка Арина,...
Помните Мэри Поппинс? Она признавала только «живую музыку», когда, здесь и сейчас, трубачи «выдувают медь», задорно бьют барабаны и грустят о чем-то валторны. У Сергея Махотина – как раз такая «живая проза», не менее удивительная и яркая. Здесь и веселая энергия каждого слова, и побудительная сила воображения, и магическое изменение художественного пространства, и звук – смех, топот детских ног, и грохот отодвигаемого дивана, под который кое-то прячет дневник с двойкой. А еще в этой книге есть Разбуженная Музыка. Она, кстати, есть не только в книге, но и в каждом из нас. Может, не все ее слышат. Но Сергей Махотин уж точно знает, кто и как звучит. У него абсолютный Слух Детства. Когда-то Хармс оставил детским писателям такой завет: «Пиши всегда с интересом и смотри на писание, как на праздник». Сергей Махотин этому напутствию добросовестно и легко следует. Поэтому его книги для детей (а их у Махотина более двадцати) можно с огромным читательским удовольствием разместить среди любимых книг «классиков жанра» – Носова, Катаева, Драгунского, Голявкина. Хотя по стилистике, наверное, «Вирус ворчания» ближе всего к «Цветику-семицветику» – это такое же увлекательное, живое, энергичное чтение, когда всё возможно и когда всё измеряется главным – добротой сердца.
Сергей Махотин в современной детской литературе фигура знаковая. Читатели любят его стихи и рассказы, с удовольствием слушают его передачи для детей на петербургском радио. У Сергея Махотина много литературных наград. Его признал сам Андерсен (такое запросто бывает в детской литературе, в пространстве Детства), даже фотография такая есть – сидят рядышком два писателя и вместе задумчиво смотрят вдаль, наверное, в будущее детской литературы. Определенно, «Вирус ворчания» Андерсен зачитал бы до дыр. И приятно, что в сборнике читателей ожидает сюрприз – в нем, как в смешной матрешке, можно найти «истории в истории» и даже «маленькую повесть в большой повести». Но все они – про «огромный мир, полный чудес». Настроение всему сборнику задает авторское предисловие, в котором есть такие замечательные слова: «Я вспомнил дом, где мы жили… Где все друг друга знали, здоровались друг с другом, а если в какой-нибудь квартире пекли пирог, соседям непременно доставалось по кусочку». Настоящий Дом Детства, в который теперь может попасть каждый читатель.
Может быть, кто-то сейчас удивленно поднимет брови: «Как же так? Так всё солнечно и замечательно, а сборник – “Вирус ворчания”». Ничего удивительного – так называется один из рассказов, вошедших в сборник, и он как раз о том, как здорово улыбаться миру, это намного лучше, чем «нудить и ворчать». С этим не поспоришь. И рассказ правильный, и с точки зрения книжного заглавия выбран удачно. Только не он в книге главный. Сборник можно было бы назвать «Ты смог бы без меня обойтись?» – это удивительно тонкий и глубокий разговор о дружбе. Или так – «Разбуженная музыка». Это акварельная фантазия о Предназначении, о верности себе и о светлом даре творить добрые чудеса. Но самый главный рассказ сборника, все-таки, – «Бабушка Плисецкого». С коммерческой точки зрения, конечно, так книгу не назовешь – кто же купит «Бабушку», вот «Вирус» – другое дело. Но открыть «Вирус ворчания» нужно обязательно – и в первую очередь! – из-за «Бабушки».
Это самая настоящая «петербургская повесть». Об одиночестве среди людей, о «маленьком человеке», который незаметно жил рядом, о том, что всегда, как бы трудно ни было, нужно оставаться Человеком и о том, как важно не пропустить настоящее. Сюжет рассказа прост: два друга отправлены учительницей к незаметному однокласснику Гене Плисецкому, которого почему-то давно нет в школе – то ли болеет, то ли прогуливает, а отметку ставить в четверти надо. По указанному адресу друзья находят старушку – Гешкину бабушку. Последний засыхающий корешок рода, бросившего «осточертевшую страну, у которой нет будущего» и махнувшего в Америку. Мрачная питерская коммуналка, неуютность, заброшенность, окурки, слякотное небо, паразит-сосед, а из родни – только те, что на Пискаревке. Сорокину «сделалось так тоскливо, что захотелось заплакать». Далась же им эта чужая бабка уехавшего одноклассника, которого и не помнит никто! И как-то неожиданно вдруг оказывается, что Гена умел здорово рисовать, и что ему нравилась задавака Сонька, и что бабушка Плисецкого – классная старуха, остроумная и добрая, вовсе даже не старая. А этот самый Гешка, о котором «никто в классе не будет жалеть, словно не учился он с нами никогда», звонил из своей Америки и сказал, что класс у них был очень хороший и он скучает по ребятам. «Вот, собственно, и всё», – так об этом говорит Бабушка Плисецкого. Что тут добавить? Просто Сергей Махотин умеет будить музыку, которая спит. Он настоящий Мастер. И немножко Волшебник. И теперь вы знаете, куда улетают воздушные шарики.
Не знаете, что почитать?