Лучшие рецензии автора | Рейтинг |
Маленький крот, который хотел знать, кто наделал ему на голову | +290 |
Время секонд хэнд | +177 |
Дикие лебеди | +161 |
Страна чудес Роберта Ингпена | +91 |
Готовим с Джейми. Руководство по превращению в повара | +85 |
Очень красиво. Оформление, эта кремовая бумага, шрифт… ЦВЕТА. Нет, это правда невозможная красота, даже цвет комментариев точно такой же, каким переданы пушкинские наброски, как будто зеленоватыми чернилами. Изумительно. Книги «Иллюминатора» это всегда, без исключений настоящее наслаждение для визуала. В «Евгении Онегине» какие-то невозможно стильные иллюстрации, никогда прежде не виденные, где Татьяна читает в поле как будто это уайетовский «Мир Кристины», где она же в полумраке залита лунным...
Я пока только начала читать книгу, но не могу не сказать 2 вещи. 1. Очень жалко мальчика Гарри, знаете, если у вас в 12 (да даже раньше - с разводом родителей) рушится весь мир, очень сложно вырасти взрослым и цельным. Практически невозможно. Горе отупляет, да, принцев тоже. Горе токсично, горе неисчерпаемо.
2. Да нормальный Чарльз (простите, Карл III) отец для тех обстоятельств, в которых все они оказались! Вообще нормальный в той своей части, где он человек, а не символ традиции.
Очень...
2. Да нормальный Чарльз (простите, Карл III) отец для тех обстоятельств, в которых все они оказались! Вообще нормальный в той своей части, где он человек, а не символ традиции.
Очень любопытно, читаю дальше!
Читала эту прекрасную книгу в старших классах школы, и вот перечитываю взрослыми глазами. Как же потрясающе, пугающе актуален Олеша, как блестяще он передает ощущение ускорившегося времени:
"Я сейчас выскажу мысль, которая покажется по крайней мере глупой, но я прошу меня понять.Современные прозаические вещи могут иметь соответствующую современной психике ценность только тогда, когда они написаны в один присест. Размышление или воспоминание в двадцать или тридцать строк, максимально,...
"Я сейчас выскажу мысль, которая покажется по крайней мере глупой, но я прошу меня понять.Современные прозаические вещи могут иметь соответствующую современной психике ценность только тогда, когда они написаны в один присест. Размышление или воспоминание в двадцать или тридцать строк, максимально, скажем, в сто строк – это и есть современный роман.Эпопея не представляется мне не только нужной, но вообще возможной.Книги читаются сейчас в перерывах – в метро, даже на его эскалаторах – для чего ж тогда книге быть большой? Я не могу себе представить долгого читателя – на весь вечер. Во-первых, миллионы телевизоров, во-вторых, надо прочесть газеты. И так далее".
А еще меня почему-то очень трогает, что о современниках своих и просто о любимых писателях он пишет по-доброму, с восхищением, не сочась ядом. Вот такая жизнь человека в искусстве, жизнь рядом с искусством, жизнь, ставшая настоящим искусством.
Рассказ о том, как видели свое прошлое сами римляне. С первой же страницы захватил язык Гаспарова, написано легко и увлекательно. Чувствуется, что автор с большой любовью собирал и исследовал материал. Книжка идеально подойдет для детей (но взрослым, не знающим раннюю римскую историю, тоже подойдет). Я вот ничего не знала кроме истории о Ромуле и Реме. Иллюстрации хорошо гармонируют с текстом. Точно подобраны гравюры, статуи и другие произведения древнего искусства. Приятно глазу, спасибо...
"Праздники кончились. Начиналось трудное время, когда зима еще есть, но уже как будто и нет, потому что главное в ней произошло". Сборник рассказов про чудеса, такие странные городские чудеса. То ли показалось, то ли нет. Дети смотрят на мир особенным взглядом, а главные герои всех этих рассказов - дети. Пока читала, вспоминала и тексты Брэдбери, и персонажей Крапивина. Единственный рассказ, который по ощущениям и стилю выбивается из сборника, - "Комоедица" Маши Сандлер. Он...
Книга уникальная, ни на что не похожая! Знаете, если смешать "Пиранези" Сюзанны Кларк ( не мир, но ощущение от героя) с сериалом "Холистическое детективное агентство Дирка Джентли" и перенести это в родную облупленную "Пятерочку" по соседству, то получится "Первая касса...". Читать всем: и взрослым, и подросткам...давно мне не попадалась такая захватывающая, закрученная и зазеркальная книга. К тому же авторы явно знают все про работу в супермаркетах и...
Очень странно, очень классно, давайте уже продолжение!
Ух! Одна книжка, а в ней разом столько сказок и еще больше историй. Вот это жизнь у Чернички.. Я кстати так и не поняла как ее зовут, хотя в одном месте тайна чуть приоткрывается, но не до конца… да и не важно это. Черничка она и есть Черничка - сладкая, терпкая, все время куда-то катится и от нее невозможно оторваться пока корзинка не опустеет - в смысле книжка не кончится.
Книжку надо брать прежде всего из-за работ сестер Кендель. Мне кажется, это не просто удивительно талантливые художницы, это люди, которые знают все о Севере, его эстетике, его кусачей сумрачной красоте. Знаете, есть и в самом тексте, и в работах Кендель что-то нечеловеческое, мы ведь смотрим на мир глазами Белого Клыка. Нечеловеческое в хорошем смысле слова, никакого вам "эффекта зловещей долины", просто потому, что история не про людей, а про то дикое и прекрасное, что можно...
Крапивин для меня такой важный и нужный писатель. Мне кажется, каждый ребенок должен прочитать хотя бы несколько его книг. Они так удачно настраивают внутренний компас человека. Отстаивать себя, не предавать, не переставать мечтать, видеть за убогим бытом большее – ветер, простор, корабли. Воздушный змей – символ детства, беззаботности и свободы.
И вот он взлетает над домами, над крышами, над черствыми взрослыми, над скучными буднями…
Художник Евгений Медведев, эпиграф, конечно, из Грина, и...
И вот он взлетает над домами, над крышами, над черствыми взрослыми, над скучными буднями…
Художник Евгений Медведев, эпиграф, конечно, из Грина, и да, сама я эту книгу прочитала уже после 30 лет, о чем ничуть не жалею.
Выглядит совершенно невероятно - как смесь философских рассуждений о природе времени, научной фантастики и визуальной поэзии. Уровень графики просто завораживающий. Кажется, что этот роман создал какой-то инопланетный разум.
Диковинная книжка для настоящих библиофилов! Только представьте - литературная карта Парижа, составленная со всей возможной дотошностью. Конечно, это очень французская книга - эстетская, изящная, продуманная и полная страсти...к литературе. Восхитительная в своей бескомпромиссности. Но в ее основе такая классная мысль, что литературные герои для нас - близкие друзья, почти родственники. И смотрите, у них есть адреса, дома, квартиры. Устроена книга так: в алфавитном порядке даны персонажи...
Книга посвящена вирусам, их распространению и борьбе с ними. Первые 2 части - экскурс в историю вопроса, третий раздел - рассказ о ковиде. Что мне понравилось - очень эмоциональное и образное изложение, авторы точно знают, как заинтересовать темой читателя. Цитаты (из Леонарда Коэна на первой же странице растопила мое сердечко), аналогии с популярными трендами, просто бойкость языка. Прямо отлично. Историю вакцинации читаешь просто как триллер, медицинские эксперименты на (собственных) детях и...
Я купилась на название и аннотацию, потому что летние месяцы у нас проходят под знаком дачи и кошек. Все время происходят какие-то кошки, свои и соседские, их приключения, спасение и укотовления. Но я и представить не могла, что получу такое удовольствие от текста. Авторам удалось удивительно точно передать внутренний голос современного школьника. Мои дети младше героев книги, но я надеюсь, что через несколько лет они будут такими же остроумными, взрослыми, уверенными и эмпатичными.
Очень хочется отметить обложку книги — невероятная яркая, интересная вязь букв в названии. Все это цепляет и радует глаз. Очень классные иллюстрации: фоторепродукции произведений искусства, в числе которых известная репродукция картины Васнецова — «Ковер-самолет». Книгу по-настоящему приятно держать в руках.
Честно говоря, не ожидала от этой книги ничего особенного и купила ее в подарок любительнице Венеции. Но боже мой, это не просто личный путеводитель по Венеции, это потрясающая проза на уровне "Памяти памяти".
Второе честное признание, я не очарована Венецией и мифом о ней. И это оказалось совсем не важно! Нотебоом написал книгу о странствиях, о воде, о поездах, об одиночестве, о меланхолии. О поэтах, наконец! Да, тут будет Бродский. А еще Паунд и Монтале. И, конечно, шедевры...
Второе честное признание, я не очарована Венецией и мифом о ней. И это оказалось совсем не важно! Нотебоом написал книгу о странствиях, о воде, о поездах, об одиночестве, о меланхолии. О поэтах, наконец! Да, тут будет Бродский. А еще Паунд и Монтале. И, конечно, шедевры живописи, львы и ангелы, Казанова и смерть. В общем, придется покупать теперь второй экземпляр в подарок, а с этим я не расстанусь. Читается книга медленно, она создана для смакования.
В книге есть атмосферные цветные фотографии, иногда - целые развороты.
Крутая гаррисоновская фантастика про ИИ с научной исследовательской базой. И увлекательно, и заставляет задуматься. Действительно амбициозная книга, которая погружена в темы, которые становятся все более актуальными, а скоро и станут повседневными (хотя с таймингом немного не угадали, действие происходит вот прям в 2023 году).
Очень красивое издание трагичной и чувственной повести Куприна. Признаюсь, была удивлена цветовым решением обложки - пожалуй, сиреневый цвет не ассоциировался у меня с Куприным. Но еще это цвет ночи, волшебства, так что все логично. Короче, обложка шикарная, внутри много иллюстраций, но мне они понравились меньше. Зато закладка-ленточка тоже лиловая! Читайте Куприна и убедитесь сами, что русские классики умеют писать про страсть и любовь.
Очень классный бодрый триллер с небольшим вкраплением фантастического жанра. Все дело в Клементе, который, наверное, может называться ангелом-хранителем героев книги. Клемент - персонаж из 60-70-х годов, это видно по его одежде, манере общения, взглядах на жизнь. Но действует он в настоящем времени, так что это рождает интересные конфликты, рифмы и прочее. Клемент всегда готов поддержать советом и показать другой взгляд на проблему, другой выход из ситуации. Хочется отметить очень хороший...
Завидую всем, кто еще не читал историю о всаднике без головы! Тут и прекрасные приключения, и благородные герои без страха и упрека, и таинственный всадник, который, конечно, наводит жуть, и история любви. В среднешкольном возрасте это было просто идеальным попаданием в цель. Я была очарована, влюблена и регулярно перечитывала книжку. И сейчас этот текст кажется мне эмоциональным, трогательным и напряженным (это ведь почти триллер). Так что читать его можно хоть в 12, хоть в 32 года.
Прочла где-то, что это роман «в стиле регтайм». Не поняла, как это, но ровно до того момента, пока не открыла и не прочла первые несколько глав. История афериста, его побед и поражений, написана ровно в такой удивительной манере, как выглядел бы регтайм, переведённый в буквы: легкое, безупречной красоты движение вперёд рывками, фрагментами. Здесь Оутс возвращается в своём лучшем амплуа мастерицы рассказа, но превращает книгу не в сборник, а в роман за счёт невероятной идейной и образной...
Большая удача и счастье - заполучить в домашнюю библиотеку издание с иллюстрациями Бернадетт Уоттс. Это настоящее искусство, которое требует определенных усилий для своего восприятия и даже зрительского дискомфорта.
Но, к сожалению, у книги есть досадная проблема. Отечественные переводы и варианты этих сказок не сопоставлялись с оригиналами, поэтому сильно расходятся с иллюстрациями в деталях.
Например, на картинке нарисованы птички Золушки, а в тексте об этом нет речи. У волка зашито...
Но, к сожалению, у книги есть досадная проблема. Отечественные переводы и варианты этих сказок не сопоставлялись с оригиналами, поэтому сильно расходятся с иллюстрациями в деталях.
Например, на картинке нарисованы птички Золушки, а в тексте об этом нет речи. У волка зашито брюхо не просто так, наверное, в оригинале иллюстрация относится к варианту сказки, когда ему в брюхо кладут камни, а потом зашивают?
Цвет козлят у Уоттс другой, маленьким человечкам-эльфам должны были предложить одежду, но где же это в тексте? И т.д.
Если вы покупаете эту книгу "в коллекцию", для любования творчеством художницы - ну, почему бы и нет. Но если вы активно читаете книгу с ребенком, то все несостыковки обращает на себя внимание. И становится очевидно, что книга не сложилась. Увы и ах.
Морвенна Фелпс - это я. Кажется, ни с одним книжным героем у меня не было такого точного и болезненного совпадения.
Я прочитала Among Others несколько лет назад, еще на английском. Не знаю, как роман перевели на русский, но все равно пишу - это удивительная книга, ни на что не похожая, болезненная и целительная одновременно.
Нет, точнее она похожа...
Смешайте "Я захватываю зАмок" с "Маленький. Большой" Краули, добавьте немного "Коралины" с "Темными...
Я прочитала Among Others несколько лет назад, еще на английском. Не знаю, как роман перевели на русский, но все равно пишу - это удивительная книга, ни на что не похожая, болезненная и целительная одновременно.
Нет, точнее она похожа...
Смешайте "Я захватываю зАмок" с "Маленький. Большой" Краули, добавьте немного "Коралины" с "Темными началами" - получится что-то такое.
По роман Джо Уолтон можно сказать, что в нем ничего не происходит. Но это и есть самое интересное.К тому же каждое событие в книге можно трактовать разными способами. Была ли девочка? Была ли сестра-близнец? Была ли мама-ведьма? Были ли эльфы? Был ли круг друзей? Было ли колдовство?
Точно можно сказать об одном - были книги.
Джо Уолтон сама по себе очень любопытная. Похожа на пратчеттовских героинь, пишет поэзию при поддержке проекта "Патреон", хорошо разбирается в древнегреческой философии, не выходит зимой из дома (ведь она тоже передвигается с помощью трости).
От этой книги возникает очень физиологическое ощущение. Прочитал страниц 10 - и кажется, что тебя очень больно ударили куда-то в грудь. Сидишь, задыхаешься. Потом начинаешь заново. Текст расправляет тяжелые крылья, темные крылья безумия поднимают его в воздух. Оторваться невозможно.
Это история про потерю.
Это история про ястреба.
Это история про Теренса Уайта, которого я очень любила, но совсем не знала. Как же хочется просто обнять его и сказать: Шшшш, у тебя получилось, тебя любят до сих...
Это история про потерю.
Это история про ястреба.
Это история про Теренса Уайта, которого я очень любила, но совсем не знала. Как же хочется просто обнять его и сказать: Шшшш, у тебя получилось, тебя любят до сих пор, ты важен даже сейчас.
И про бездну, которая плещется внутри нас.
Темная, вязкая бездна.
Хелен Макдональд не профессиональный писатель, она ученый, преподаватель. Видимо, специализация оказала свое влияние, и Хелен не читала сказку Гауфа. "Мутабор". Надо было сказать "мутабор", Хелен.
Чем прекрасны "догонялки"?
Правильно, своей темой.
Зимних сборников выпускают сколько угодно, потому что сезон, подарки и общее безумие. А вот весна, лето и осень обделены всеобщим вниманием.
И тут такой подарок - стихи о марте, ручьях и птицах. Мы и мечтать не могли!
Я сейчас буду пристрастна, потому что, во-первых, "Лебеди" - моя любимая сказка Андерсена, во-вторых, мне очень нравится художественная манера Энн Ивонн Гилберт. В своем время мне повезло купить "Робин Гуда" с ее иллюстрациями.
Она рисует цветными карандашами, без этой смазливой гладкости, а с графичными штрихами. И мне почему-то безумно нравится эта рукотворная подлинность ее работ. Что касается самих иллюстраций, то в них вы найдете множество загадок, отсылок и оммажей....
Она рисует цветными карандашами, без этой смазливой гладкости, а с графичными штрихами. И мне почему-то безумно нравится эта рукотворная подлинность ее работ. Что касается самих иллюстраций, то в них вы найдете множество загадок, отсылок и оммажей. Тут и высокое Возрождение, и прерафаэлиты, и (вдруг!) Джонатан Риз Майерс в роли жестокого и чувственного короля Генриха. Кажется, его черты (или черты самого короля?) мелькают в образе сказочного короля.
Формат книги необычный, удлиненный. Бумага с эффектом старения, цвета слоновой кости. Полиграфия на высоте, каждый штрих карандаша можно рассмотреть, за что и спасибо издательству!
Это такое специальное издание, чтобы скрыть все достоинства книги.
Безликая обложка с отсылкой к другой серии.
Нелепый слоган и попросту дурно написанные издательством тексты.
Перевод...он не ужасен, но мог быть точнее и вернее.
Внутри же скрывается первый том тетралогии, которая, да, относится к young adult, но это как если бы young adult писал Эдгар По, который стоит у Мэгги в эпиграфе.
Про что же пишет Мэгги. Про Короля-Ворона, которого зовут Оуэн Глендовер, и который спит (не)мертвым...
Безликая обложка с отсылкой к другой серии.
Нелепый слоган и попросту дурно написанные издательством тексты.
Перевод...он не ужасен, но мог быть точнее и вернее.
Внутри же скрывается первый том тетралогии, которая, да, относится к young adult, но это как если бы young adult писал Эдгар По, который стоит у Мэгги в эпиграфе.
Про что же пишет Мэгги. Про Короля-Ворона, которого зовут Оуэн Глендовер, и который спит (не)мертвым сном на лэй-линии.
Про мертвые голоса и день святого Марка, который отмечают лишь избранные.
Про деревья, которые говорят на латыни.
Про дружбу, которая важней всего на свете.
Про любовь, да не простую, а с гейсами (как у Кухулина почти что).
Про карты таро. Стивотер даже нарисовала колоду карт к своим книгам, она вообще-то профессиональный художник и музыкант.
На оригинальных книжках "Вороньего цикла" любят писать лестные сравнения с "Сумерками".
Уместней было бы писать сравнения с Джоан Роулинг и "Тайной историей" Тартт. У нее, правда, магия отдельно, а закрытая престижная школа для мальчиков отдельно. Но дело тут в атмосфере и в дружбе, той дружбе, что в конечном итоге бросит вызов смерти. Кажется, после поздних романов о Гарри Поттере никто так правдиво и отчаянно не писал о любви к другим и жажде жизни на пороге надвигающейся беды.
Очень жду выхода этой книги.
Потому что у австралийцев получается совершенно особый, безжалостный, но при этом очень личный эпос. Потому что они умеют писать с какой-то удивительной сырой энергией. Потому что это Букер, а я стараюсь отслеживать лауреатов этой премии.
И я надеюсь, что перевод окажется достоин оригинала.
Я бы предложила "Евгения Онегина" А. Пушкина. Бытовой постраничный комментарий на основе Лотмана, Набокова - это просто моя мечта.
Редко какая книга вызывает такое чувство – абсолютную невозможность оторваться от текста. С одной стороны, многое из того, о чем говорят герои Алексиевич, я бы предпочла никогда не знать. С другой, я физически не могла перестать читать этот густой беспросветный поток свидетельств (это слово тут уместно в своем религиозном, а не юридическом значении).
Алексиевич 10 лет собирала воспоминания людей о жизни в Советском союзе, его распаде и новой реальности, в которой мы оказались. Получился не...
Алексиевич 10 лет собирала воспоминания людей о жизни в Советском союзе, его распаде и новой реальности, в которой мы оказались. Получился не хор, не красивое слово "полифония", а крик и вой. На страницах часто встречается ремарка ("кричит", "плачет", "мы обе плачем").
Автора очень интересует тема времени и слома эпох, на это указывает название книги.
Я же прочитала "Время секонд хэнд" как книгу о человеке. Самое завораживающее и страшное в этих рассказах – воспроизводящий себя круг насилия. Если один человек получает право мучить и убивать другого, то расчеловечивание обоих происходит пугающе быстро. Меняются декорации (Великая Отечественная, допрос "врагов народа", Афганистан, Чечня, этнические конфликты, разгон протестующих в Белорусси), но механизмы жестокости остаются неизменными.
А с другой стороны, механизмы человечности, противостоящие им, тоже не меняются и тоже работают. В тюрьме говорят о любви, в армейских казармах читают письма, приходит весна, и ее красота побеждает ужас смерти.
Погружая нас в самое пекло новейшей истории, автор милосердно заканчивает книгу таким свидетельством: "А умирать будет жалко. Видели, какая у меня сирень? Выйду ночью – она сияет. Постою, посмотрю. Давайте я вам наломаю букет…".
Кажется, сам Чехов не смог бы сказать лучше…
История про то, как Франца все принимали за девочку, душераздирающе смешная. И очень жизненная. По-российски жизненная, где, если у тебя коляска не того цвета или волосы на пару сантиметров длиннее/короче, то плакала твоя, пардон, гендерная идентичность.
Ужасно жаль, что мы так сложно привыкаем к этому типу повествования – без морализаторства, но с моралью, где герой – сложная и противоречивая личность, даже если ему всего 6 лет.
Даже не знаю, что тут прекрасней – тексты или картинки.
Эсхатологическая притча про дерево-ковчег, где вместе спасались кошка с мышкой и лиса с курицей.
Достоевская история о виктимных осликах, которые неожиданно перестали таковыми быть.
Роман воспитания о кроликах, которые одолели внешних и внутренних врагов.
Или песчаный эпос о большеухих лисицах – яяках.
Истории в меру язвительны, занимательны и поучительны. Без всякого сомнения полезны подрастающему поколению.
Но иллюстрации… Мы...
Эсхатологическая притча про дерево-ковчег, где вместе спасались кошка с мышкой и лиса с курицей.
Достоевская история о виктимных осликах, которые неожиданно перестали таковыми быть.
Роман воспитания о кроликах, которые одолели внешних и внутренних врагов.
Или песчаный эпос о большеухих лисицах – яяках.
Истории в меру язвительны, занимательны и поучительны. Без всякого сомнения полезны подрастающему поколению.
Но иллюстрации… Мы довольно сильно избалованы разными прекрасными книгами, но такого восторга с застрявшим где-то в горле сердцем я не припоминаю уже давно.
…яяки, рыжими листьями свисающие с деревьев.
…затопляющая страницы акварель потопа.
…меленькая графика черно-белого ослиного кошмара (разумеется, свободные ослики нарисованы в цвете).
Кстати, потоп открывает и закрывает эту книгу – сказочный мир сворачивается в кольцо, вполне себе отображенное на обложке.
Замечательная идея - выпустить иллюстрированный текст симфонической сказки Прокофьева вместе с диском.
Глаз радуется, ухо наслаждается (прекрасней всего, конечно, появление волка - тягучая рокочущая угроза).
Острый штрих рисунков Франца Хаакена и контрастные простые цвета как нельзя лучше передают музыку Прокофьева.
Петя, конечно, никакой уже не пионер, а вполне с себе обычный мальчик в кепке и ярких носках.
Ну, так даже лучше.
Мои личные художественные симпатии недалеко ушли от...
Глаз радуется, ухо наслаждается (прекрасней всего, конечно, появление волка - тягучая рокочущая угроза).
Острый штрих рисунков Франца Хаакена и контрастные простые цвета как нельзя лучше передают музыку Прокофьева.
Петя, конечно, никакой уже не пионер, а вполне с себе обычный мальчик в кепке и ярких носках.
Ну, так даже лучше.
Мои личные художественные симпатии недалеко ушли от музыкальных - волк удался на 100 %.
Волк во мхах грандиозен, а его острая почти крокодилья пасть буквально осязаема.
При этом он не вызывает у детей безотчетный ужас, есть в нем и хитринка, и грусть.
Отдельное спасибо за остроумное решение проблемы главной жертвы - утки, проглоченной живьем. В финале она нарисована в животе волка, да не одна, а с яйцом.
Всюду жизнь!
Обязательно, обязательно приобретайте эту феерию изощренной кулинарной мысли! Нет, не для украшения стола (если только Вы не собираетесь угостить злейшего врага), а для восхитительных мгновений смеха, неминуемо переходящих в светлый очистительный катарсис.
Слова тут бессильны, рано как и завет "никогда не играй со своей едой".
Нет, эти плоские графичные буквы не способны воспеть буйство, достойное камеры раннего Дэвида Кроненберга или Питера Джексона.
Покажу лишь моих фаворитов....
Слова тут бессильны, рано как и завет "никогда не играй со своей едой".
Нет, эти плоские графичные буквы не способны воспеть буйство, достойное камеры раннего Дэвида Кроненберга или Питера Джексона.
Покажу лишь моих фаворитов. Непристойные клубочки пугающего происхождения (привет "Экзистенции"), мясная черепашка, неаккуратно освежеванная какими-то неопытными кулинарами,цыпленок после неудачного суицида и Великая Зеленая Акула-Цуккини.
"Иллюстрировать Льюиса после Паулин Бейнс? Какая смелость!" - фыркнула я про себя и оказалась не права.
Во-первых, автор иллюстраций Максим Митрофанов, известный и очень талантливый художник. Во-вторых, ему удалось создать не просто самостоятельные иллюстрации, а целый художественный язык для непростой образности Льюиса.
Эта Нарния оказалась очень русской и очень зимней, это ведь снежная рождественская история о настоящем волшебстве. Яркие рисунки Митрофанова декоративны и...
Во-первых, автор иллюстраций Максим Митрофанов, известный и очень талантливый художник. Во-вторых, ему удалось создать не просто самостоятельные иллюстрации, а целый художественный язык для непростой образности Льюиса.
Эта Нарния оказалась очень русской и очень зимней, это ведь снежная рождественская история о настоящем волшебстве. Яркие рисунки Митрофанова декоративны и театральны, перед нами подмостки Хроник, их начало. И шубы в шкафу становятся раздвигающимся занавесом, за которым скрывается величественное действие этой истории.
Мне кажется, художнику удалось главное - совместить сказочность и символизм. Аслан, вписанный в солнце,тени, живущие своей пугающей жизнью, живые деревья, и вновь солнечный преображенный Аслан.
После экранизации "Хроник..." очень сложно отойти от визуального ряда, диктуемого кинематографом. Тем радостнее, что у нас есть эта яркая сказка, на дне которой лежит нечто гораздо большее.
Посвящается полемике вокруг "Маленького крота...".
Античная трагедия "Крот и толпа"
Действующие лица:
Издатель, он же Голос Разума
Гневный хор
Гневный хор:
Кроты умеют какать – как?
Кроты умеют какать – как?
Кроты умеют какать – как?
Издатель, ты дурак.
Издатель:
Но это же банально,
Пасторально, рустикально…
Гневный хор:
Не нужен нам анальный
Вау-фактор!
Засунь его ты
В кротовую межмировую нору,
Мерзавец и постмодернист.
Издатель:
Но...
Античная трагедия "Крот и толпа"
Действующие лица:
Издатель, он же Голос Разума
Гневный хор
Гневный хор:
Кроты умеют какать – как?
Кроты умеют какать – как?
Кроты умеют какать – как?
Издатель, ты дурак.
Издатель:
Но это же банально,
Пасторально, рустикально…
Гневный хор:
Не нужен нам анальный
Вау-фактор!
Засунь его ты
В кротовую межмировую нору,
Мерзавец и постмодернист.
Издатель:
Но Фаулз…
Гневный хор:
Мы видим фаллос!
Долой кротовИну
Из жизни невинных
Детишек.
Не смей развращать,
Отвратительный Мелик,
Мы в скорби
По Зденеку Миллеру,
Утешимся Робертом
Ингпеном,
Вдыхая "Ветер в ивах".
Издатель:
Но это прикол…
Гневный хор:
На кол!
На кол!!
На кОл!!!
Я принадлежу к поколению тех, кто (как и Kat_rina) "вырос" на "Трамвае". "Трамвай" начинался с обложки - мои любимые были с замечательными графическими цифрами. Например, цифра-дом для гномов, которых нужно было найти и сосчитать.
Пожалуй, я всегда любила "Трамвай" за информативность (в детстве я, конечно, не знала такого слова). Это не было глупым скопищем аляповатых картинок и дурацких текстов, "Трамвай" просвещал. На его страницах органично...
Пожалуй, я всегда любила "Трамвай" за информативность (в детстве я, конечно, не знала такого слова). Это не было глупым скопищем аляповатых картинок и дурацких текстов, "Трамвай" просвещал. На его страницах органично сосуществовали исторические экскурсы, рассказы классиков, современная поэзия, очень тонкий (как я сейчас понимаю) юмор, популярные филологические заметки и многое-многое другое.
"Трамвай" долгое время оставался у меня сладким ностальгическим вкусом детства (до сих пор даже с закрытыми глазами я вижу залитую солнцем комнату, где я уже не читаю, а наизусть рассказываю родителям "Тыблоки счастья" - и это действительно концентрированное всамделишное мое счастье).
А потом я взяла и прочитала репринт, потому что за все эти годы и переезды журналов у меня почти не осталось.
И знаете, я поражена. Я помню, что мне очень нравились "трамвайные" авторы, но только теперь я поняла и оценила, кто они.
Марина Москвина и Льюис Кэрролл, Владимир Набоков и Сергей Седов, Михаил Яснов и Марина Вишневецкая.
Это же был и есть цвет мировой и отечественной литературы. Кстати, Марина Вишневецкая в ее "взрослой" ипостаси теперь мой любимый автор. И Григорий Кружков. И Игорь Олейников.
На каждой странице, в каждой строчке я буквально узнаю себя. Оказывается, эта старая метафора про семена, брошенные в землю, правда. Так вот откуда мой интерес к филологии, к языкам, к Николаю Гумилеву (заметка "В семье поэтов", как я могла ее забыть!).
Вот и ответ на напрашивающийся вопрос "Зачем современным детям, а не ностальгирующим взрослым это издание".
Потому что "Трамвай" воспитывает хороший литературный и художественный вкус.
Потому что его авторы прошли проверку временем, их творчество по-прежнему любимо и востребовано.
Потому что авторы "Трамвая" учат понимать абсурд как особую свободу и языковую игру.
Потому что "Трамвай" всегда специализировался не на узкой мании, а на широком кругозоре.
Потому что я благодарна ему не за свое счастливое детство, а за себя настоящую (во всех смыслах этого слова).
Уважаемый Тим!
Если бы "Трамвай" выпускался "здесь и сейчас", кого из молодых авторов (поэтов, прозаиков, художников), Вы хотели бы увидеть на его страницах?
И спасибо Вам за мое "трамвайное" детство!
"Страна чудес Роберта Ингпена" в оригинале называется Pictures Telling Stories - The Art of Robert Ingpen и к волшебству детско-сказочному как раз имеет опосредованное отношение. Эта книга (ее жанр я бы определила как искусствоведческое, культурологическое исследование) показывает нам не просто Ингпена-иллюстратора детских книг, каким мы его привыкли видеть, но Ингпена-художника со своей философией, образной системой и художественными особенностями. Нет, это не сборник репродукций и...
Аудиторию книги создатели определяют как художников-иллюстраторов и тех, кто ими хочет стать. Но ее страницах мы видим не столько кухню художника(есть репродукции набросков, эскизы и макеты страниц), сколько credo, творческий метод и исток.
К слову об истоках. Здесь становится видна связь Ингпена с живописной традицей. Это Брейгель Старший, это Уильям Тернер.
Именно оторванный от книжного текста Ингпен оказывается мастером точки зрения - очень тонкий и важный для художника момент. Одним из эмоциональных центров книги становится его версия сцены распятия, где Христос изображен на периферии, но его фигура высветлена лучом света. На переднем плане мы видим обнаженную беззащитную спину одного из разбойников. Точка зрения художника придает новое измерение этому трагическому моменту.
Но для меня главной картиной этой книги стала "Руки бедняков". Предельно лаконичная и абсолютно душераздирающая в своей рифмовке истощенных рук и бамбукового стебля. В ней все - хрупкость, боль, отчаянье и любовь и яростная полнота нашей жизни, шествующая бок о бок со смертью.
В этом и есть смысл искусства (Роберта Ингпена) - оно остраняет жизнь, заставляет нас обернуться назад, взглянув на Великую Китайскую стену, перенестись на Голгофу, вчитаться в строки Чосера, заглянуть в лицо Шекспиру и во всем, во всем увидеть красоту.
Издана книга великолепно, вполне академично - тут и хронологическая таблица, и каталог иллюстраций, и (исправлю неточность предыдущего рецензента) мелованная бумага.
Новость первая, хорошая. Это новый Челушкин. Последнее явление художника - "Волшебная лавка" собственного издания, книга прекрасная, но спорная и похожая скорее на сборник, чем на цельное явление.
Новость вторая, не то хорошая, не то не очень, это как посмотреть. Это новый Челушкин. В смысле другой. Вместо феерии воздушных замков, цеппелинов и осенних деревьев перед нами расстилается взбаламученное пространство моря и непогоды. Это очень экспрессивный и ироничный Челушкин с...
Новость вторая, не то хорошая, не то не очень, это как посмотреть. Это новый Челушкин. В смысле другой. Вместо феерии воздушных замков, цеппелинов и осенних деревьев перед нами расстилается взбаламученное пространство моря и непогоды. Это очень экспрессивный и ироничный Челушкин с непривычными грязными цветами и процарапанными линиями вместо нежных отпечатков пальцев на бабочкиных крыльях.
Мне такой Челушкин нравится и понятен, творческая эволюция любимого художника (музыканта и пр.) - это самое интересное, что только может быть, на мой взгляд.
Ложка дегтя - книжная верстка. Порой текст выглядит..ммм..несколько инородным (особенно когда не помещается в нарисованную рамку-сеть. Но не за это же мы все любим книжки Челушкина!
Дерзкий замысел (известные писатели, музыканты и другие знаменитости пишут предисловия к книгам Ветхого и Нового завета) под не менее дерзким названием. "Откровения" призваны стать открытием библейских текстов и для самих авторов, и для читателей, которым эти эссе помогут по-новому взглянуть на священные тексты.
Результат определенно интересен и заслуживает внимания и уважения.
Каждый говорит о своем - Тур Хейердал о древних цивилизациях, Питер Акройд о Уильяме Блейке (он писал о...
Результат определенно интересен и заслуживает внимания и уважения.
Каждый говорит о своем - Тур Хейердал о древних цивилизациях, Питер Акройд о Уильяме Блейке (он писал о нем книгу), Боно о рок-н-ролле и Леонарде Коэне, Ник Кейв о жестокости и любви, Антония Байетт о противопоставлении земного и небесного.
И это хорошо, потому что Библия становится ключом, способом говорения о мире вокруг и о своем внутреннем мире.
Многие хитрят - заменяют личный опыт историческим, культурологическим, литературоведческим анализом.
Мой любимый текст в этой книге - это, разумеется, Ник Кейв о Евангелии от Марка (я думала, что будет либо книга Иова, либо Лука - два очень важных для него текста). И не только потому, что я очень люблю Ника Кейва. Его эссе соединяет в себе рассказ о личном опыте веры и прочтение Священной книги поэтом.
Из огорчительного - перевод. Я не верю, что Антония Байетт, одна из величайших современных писательниц, изъясняется так: "...диссертация была на тему об использовании чувственных метафор...".
Эссе Кейва подозрительно пестрит словом "маниакальный", я имела удовольствие слышать лекцию Кейва The Flesh made word, которая частично соотносится со здешним эссе и знаю, насколько прекрасен, разнообразен и образен язык Кейва.
Ну, и заканчивается книга совсем уж странно - Уилл Селф слишком много опишет о себе и покойном друге и почти ничего об Откровении Святого Иоанна Богослова.
Два слова, которые нужно сказать в самом начале: это Олейников.
Я не знаю другого иллюстратора, который бы сочетал экспрессию, фактуру и сказочность так виртуозно, как он.
Острые быстрые штрихи рождают мир холодных скандинавских мифов, где из жалящего снега, обжигающих граней льда, холодных узоров камней создается удивительная вселенная живых,умирающих и воскресающих богов. Необыкновенно точно с этими картинами рифмуется руническая вязь, изображенная художником.
Однако в сборник входят не...
Я не знаю другого иллюстратора, который бы сочетал экспрессию, фактуру и сказочность так виртуозно, как он.
Острые быстрые штрихи рождают мир холодных скандинавских мифов, где из жалящего снега, обжигающих граней льда, холодных узоров камней создается удивительная вселенная живых,умирающих и воскресающих богов. Необыкновенно точно с этими картинами рифмуется руническая вязь, изображенная художником.
Однако в сборник входят не только пересказы Старшей Эдды, но еще и мифы и легенды бриттов, артурианская легенда, германские сказания (песнь о Нибелунгах)- все в пересказе Леонида Яхнина.
Пересказ совершенно замечательный - сюжетная канва изменена минимально, авторские описания необыкновенно украшают суровые сюжеты мифов, детям даже доступно объясняется, почему один и тот же сюжет бытует в мифологии разных народов. И трагические, скорбные финалы этих высоких историй Яхнин сумел донести, не обесценив и не упростив, но высвечивая ту славу и ту надежду, которая осталась от них в веках.
Я многое бы отдала за то, чтобы такая книга была у меня в детстве, но и сейчас, уже после того, как я прочитала "взрослые" варианты "Эдды", "Беовульфа", "Песни о Нибелунгах" я в восторге от этого издания.
Эта скромная на вид книга уже успела обзавестись скандальной репутацией в сети, что само по себе удивительно для поэтической антологии.
Оставим за скобками сетевые дискуссии и бюджетный вид издания.
Очень интересная и полезная книга. Во-первых, она личная и пристрастная (автор - поэт и критик Дмитрий Бак выбрал 100 стихотворений 100 поэтов), во-вторых, автор сформировал особую внутреннюю структуру книги, благодаря которой на страницах соседствуют Белла Ахмадулина и Ксения Щербино, Бахыт...
Оставим за скобками сетевые дискуссии и бюджетный вид издания.
Очень интересная и полезная книга. Во-первых, она личная и пристрастная (автор - поэт и критик Дмитрий Бак выбрал 100 стихотворений 100 поэтов), во-вторых, автор сформировал особую внутреннюю структуру книги, благодаря которой на страницах соседствуют Белла Ахмадулина и Ксения Щербино, Бахыт Кенжеев и Юрий Шевчук (да singer-songwriter-ы тоже представлены в книге), Дмитрий Александрович Пригов и Григорий Кружков.
Пожалуй, перу последнего принадлежит мое любимое стихотворение в этой книге:
<...>
Снег-лестница Иакова. По ней
нисходят ангелы, которых любим,
и, с нами побывав,
восходят вновь во тьму над фонарями.
<...>
Для тех, кто хочет узнать, что же сейчас происходит в современной поэзии, лучшего пособия и не найти.
Для тех, кто эту поэзию знает и любит, не менее интересно отыскивать новые смыслы и пересечения, которые неизменно возникают на страницах антологии.
Грэм Свифт рассказал современную историю Орфея и Эвридики. Он - бывший полицейский, теперь частный сыщик, она...для начала достаточно сказать, что он любит ее.
Вся книга - его монолог, сбивчивый, кружащий. Тот, кто привык писать рапорты и отчеты, мучительно учится выражать свои чувства. Кружит и кружит вокруг да около, проговаривая и боясь выговорить то, что случилось. Ту катастрофу, что разлучила их.
Он ведет - сначала как ищейка преследуемого, потом уже как Орфей. Только бы не оглянуться,...
Вся книга - его монолог, сбивчивый, кружащий. Тот, кто привык писать рапорты и отчеты, мучительно учится выражать свои чувства. Кружит и кружит вокруг да около, проговаривая и боясь выговорить то, что случилось. Ту катастрофу, что разлучила их.
Он ведет - сначала как ищейка преследуемого, потом уже как Орфей. Только бы не оглянуться, только бы не посмотреть, как она там.
Он оглянулся.
Орфею не осталось ничего, кроме бессмертия, Джорджу Уэббу остается время и терпение. Самое главное, чтобы успеть вывести ее к свету снова.
Джейми Оливер, английский повар, в меру упитанный мужчина в самом расцвете лет когда-то научил меня готовить. Нет, до того, как я увидела его передачи "Голый повар", я уже умела нормально это делать - но священнодействовать, но понимать еду, но познавать и наслаждаться вкусом, но смешивать и колдовать - это все от него, от быстрого и улыбчивого Оливера. И пусть кухонные гуру ломают вилки, споря о том, что первым должно попасть на сковородку - масло или специи, Джейми учит другому -...
Не все рецепты из этой книги подойдут для брутальных отечественных условий (о, кресс-салат, о, свежепойманный омар, о, золотистая свекла), но единожды поймав ту самую философию Оливера, готовить плохо уже не получится.
"Песочный человек" - это визуальные прелюдии и ноктюрны к дальнейшему литературному творчеству Нила Геймана. Читая (разглядывая?), нет, нужен какой-то другой глагол, ее, я испытывают очень странные чувства. Нет, это не комикс - глубже, сложнее, повествовательнее. Но назвать это романом мне тоже сложно, я всей кожей чувствую, что я вне этой культуры, она мне непонятна. Хотя фильм "Константин" многое проясняет :) Это действительно сложное, разножанровое повествование. И как же...
Словарь отличается традиционной структурой - "Древнерусское искусство" - I; "Искусство XVIII века" - II; "Искусство XIX - начала XX века" - III; "Искусство XX века (после 1917 года).
Очень полезное издание для тех, кто интересуется одним из перечисленных периодов или всем феноменом русского искусства. Словарь дает возможность увидеть своеобразие каждого культурно-исторического периода и проследить становление и изменение всей русской художественной...
Очень полезное издание для тех, кто интересуется одним из перечисленных периодов или всем феноменом русского искусства. Словарь дает возможность увидеть своеобразие каждого культурно-исторического периода и проследить становление и изменение всей русской художественной культуры.
Как соотносится Рублев с Малевичем, где лежат предпосылки русского авангарда, в какие периоды русское искусство было на пике художественной мысли - ответы на эти вопросы вы найдете в книге Елены Кукиной.
Думаю, что эжто издание подойдет всем, кто интересуется историей искусства.
Не знаете, что почитать?